Ад - удел живых
Шрифт:
Застонав, Лукин поднял голову и слегка выпрямился, обводя взглядом забитый хламом двор бывшей колхозной мастерской, с лежащими у забора мертвыми телами. Увидев друга, всё ещё стоящего с оружием, нацеленным на него, Игорь закричал, завыл, застонал! Пальцы, растопыренные и скрюченные, как когти, заскребли по лицу, грязному от крови, пыли и слез, ручьями льющихся из изумрудных глаз. Совсем недавно в них бушевал огонь тварного безумия, а сейчас они застыли, неотрывно глядя на товарища, предотвратившего страшную бойню, после которой Игорь сам пустил бы себе пулю в висок…
— Игорь!.. Игорян!.. — в помутневшее
— Пристрели меня, Ден… — прохрипел Игорь, чуть успокоившись. — Там же бабы, дети, а я хотел их… Я чудовище!
— Пристрелить? А потом с твоей Ксюхой разбираться? Мне жить ещё не надоело! Ты сам сейчас без моей помощи кровью истечешь, чудище! А ну, хватит сопли разводить, поднимайся, перевязывать тебя будем! — Денис подошел ближе, поднял с земли флягу и протянул руку, помогая другу подняться.
Лукин с трудом встал на непослушные, дрожащие ноги. Правую просто разрывало болью в бедре, из раны обильно текла кровь. Руки, ободранные о железо и дерево почти выбитой двери, тоже кровили, только из царапины на ухе уже ничего не сочилось. Денис, ещё раз взглянув в наполнившиеся разумом глаза друга, достал из кармана жгут и быстро перетянул ногу выше раны.
— Пошли, Игорянище, к машине… — успокаивающим голосом заговорил Денис. — Я тебе помогу, Санька перевязку сделает, она у меня мастерица, на медсестру начинала учиться, пошли… Витька тут сам разберется, без нас, пойдем…
Хромая, Лукин пошел за другом. Молчаливый и растерянный, поникший, ссутулившийся, он механически переставлял ноги, уставившись в землю невидящим взглядом.
Возле машины к раненному подбежала жена, что-то крича затаившимся в кустах на обочине близким. Прибежала Санька, вытащив из машины автоаптечку, принялась хлопотать над раной, предварительно разрезав ткань штанов, кто-то начал отмывать от грязи и сукровицы лицо, руки… Белоснежные бинты легли на разбитые костяшки, на ногу, пробитую навылет картечью, к губам прислонили бутылку с водой, прохладной, сладкой. Игорь смотрел на суетившихся вокруг него женщин, а перед глазами все ещё мелькали картины прошедшего боя, в ушах звучали детские голоса, надрывающиеся от крика…
— Ты, бля, дурак! — все ещё цедя слова сквозь зубы, отрывисто сказал Бэтэр сидящему на пассажирском месте Лукину, вертя руль. — Я тебе в следующий раз сначала в башку выстрелю, а потом оттаскивать буду, понял?
Кое-как подлатанная, не пострадавшими при обстреле Мариной и Игнатичем, «буханка» двигалась во главе колонны. Хотя перед выездом из двора «шиномонтажа» долго спорили о том, кто поедет первым. Два часа возились с поврежденными машинами, приводили в порядок Игоря, ему пришлось не только сменить одежду, но и помыться. Благо, камуфляж был куплен в двух комплектах, а во дворе нашлась бочка с чистой, дождевой водой. Замотав перебинтованную ногу пленкой, Игорь с помощью жены отмылся от грязи и воняющего химией пота. После приведения себя в порядок, ему пришлось ещё и поспорить с Денисом, пытавшемся заставить его пересесть в «Соболь», ведомый Ксенией.
— Витя, это лучшее, что ты для меня сделаешь… — ответил Игорь, такой же хмурый, как и его товарищ. — Если бы не ты, я бы там
— Урод, ссска… — зло прошипел Виктор. — Что у тебя в башке было?
— Туман… Кровавый… — ещё больше помрачнев от горьких воспоминаний, угрюмо сказал Лукин. — Перед глазами будто кровавые змеи вертелись, тянулись к жертвам, и огонь везде… В голове, в кишках… Я же раньше никогда даже мухи не обидел, а тут…
Одинец зло цыкнул, вперившись глазами в медленно набегающую дорогу. Быстро ехать запретила Марина, радиатор кое-как подлатали найденным на дворе мастерской хламом. В ангар им не позволили войти, бабы голосили о том, что убийц их мужчин и на порог не пустят. Проклиная на все лады и посылая к черту, несмотря на все попытки объяснить, что те первыми напали. Жрать им нечего, видите ли, из города сбежали в чем мать родила, дети голодные… Так попросили бы, что же, не поделились бы, по-людски, по-доброму? Жратвы с собой набрали, на год вперед хватит! Оставили, конечно, перед отъездом, что из деревни взяли, хоть так детей поддержать…
— Мужиков ты за дело порвал… — после долгой паузы продолжил тяжелый разговор Бэтэр. — А вот за детей с бабами, я б тебя завалил как бешеную собаку… Ты себя что, контролировать не можешь?
— Похоже на то… Только когда тебя увидел, просветление началось, да и то, едва не кинулся.
— Контуженный, бля… — Виктор бросил на товарища косой взгляд. — Я сам тебя испугался, ты б себя видел! Глазища дурные, весь в кровище, пасть раззявил, слюна капает, химией воняет, ещё и дергался так, что я едва стрелять не начал! Если тебя такого на бандюков выпустить, побегут впереди собственного крика!
Игорь, похоже, не оценил шутки Виктора, ещё больше насупившись.
— Ладно, проехали… — после неловкого молчания заговорил Бэтэр. — Давай, за обстановкой следи, к городу подъезжаем. Помнишь, что Марина сказала? Ищем нормальную мастерскую, без ремонта мы на этой колымаге далеко не уедем! И так пар валит уже, а мы пяти километров не проехали!
Рыбинск встречал гонцов, спешащих с тревожными новостями, совсем не радостно. Впереди виднелись поднимающиеся над городом столбы дыма, в центральной промзоне что-то основательно горело. Справа, в стороне Южной промзоны, также поднимались столбы черного и сизого дыма. Относительно спокойный пригород, район «Искра Октября», остался позади. Можно было остановиться и там, однако отец Дениса, хорошо знавший эти места, советовал доехать до Окружной дороги, ближе автосервисов с нормальным оборудованием не существовало.
— Бэтэр, это Берёза, на перекрестке в Хвощёвке сворачивайте направо! — проснулась рация. — Сразу за Окружной опять направо, ищите автобазу, приём!
— Берёза, Бэтэр принял, исполняем, конец связи!
Когда колонна въехала во двор автобазы, двигатель «буханки» уже начинал работать с перебоями. Выкипевшая вода покидала радиатор редкими облачками пара, последние метры, по уставленному железяками двору, лифтованный вездеход преодолевал по инерции. Стоило ему остановиться, как Одинец выпрыгнул, вскинул оружие и принялся осматривать территорию, выискивая возможные опасности. Следом выбрался Лукин с пистолетом в руках, прихрамывая, отбежал к стоящей посреди двора «буханке» светло-серого цвета с красно-синей полосой по периметру кузова.