Ад - удел живых
Шрифт:
«Нас точно прикроют! Неспроста Босс раздал зарплаты за два месяца вперед!», «Ой, девочки, я боюсь…», «Что дальше будет? Завтра выходить на работу, или уже всё?» — на каждом шагу слышались слова, наполненные страхом и неуверенностью. Сотрудники испуганно косились на пробирающихся мимо бойцов, обвешанных оружием, облаченных в бронежилеты и тактические шлемы.
— Что случилось то? — Одинец поймал какого-то задохлика в толстых очках, пытавшегося прошмыгнуть мимо.
— Сэр, я не знаю, сэр… — сбиваясь, пролепетал тот, испуганно глядя на безобразно скуластое лицо Бэтэра. — Нам на карточки за два месяца зарплату перечислили и велели расходиться
— Я тебе за сэра сейчас ноги узлом завяжу, понял?! — Виктор схватил задохлика за шиворот, отрывая от пола.
— Д…да… Т…т. товарищ… — очкарик, казалось, с секунды на секунду потеряет сознание от ужаса.
— Витек, да оставь ты его! Видишь, пионер сейчас в штаны накидает! — легонько хлопнул Одинца по плечу идущий сзади Погожин.
— Ладно… Иди… Пока я добрый… — Бэтэр отпустил очкарика и оскалил лицо в своей фирменной улыбке, от чего у его визави лоб покрылся потом.
— Эй, воины! Вас что, отдельно приглашать надо?! — начальник службы безопасности, отставной полковник ФСБ, Василий Петрович, сурово окликнул пробивающихся сквозь толпу клерков Одинца и Погожина. — Быстро, на улицу! Хозяин сейчас выходить будет! Взяли оружие на изготовку!
Спустя ещё десять минут, колонна из трех бронированных «гелендвагенов», вырулила из ворот внутреннего дворика бизнес-центра. В головном ехал Петрович, вместе со своими бойцами, замыкал колонну «гелик» с охранниками офиса, а в центре катил сам Шклович, с женой и сыном. Вести машину доверил Погожину, рядом с которым расположился Одинец.
Дорога до аэропорта заняла гораздо меньше времени, чем обычно. Головная машина отгоняла зазевавшихся водителей крякалкой, а некоторых, особо непонятливых, просто оттирала бампером в сторону. Обиженно сигналя клаксонами, отодвинутые останавливались, создавая за собой заторы, колонна же депутатских внедорожников неслась вперед, стремительно пробиваясь к аэропорту.
Менее чем за час, семейство Шкловичей усадили на чартерный рейс, отбывающий на какой-то карибский остров, и затянутые в черную униформу бойцы личной армии депутата оказались предоставлены сами себе.
— Петрович, нам что теперь делать? — задал вопрос кто-то из парней. Виктор едва его знал, почти не пересекались.
— Мужики… Знаю мало… — заговорил начальник службы безопасности, моментально окруженный фигурами в черном. — Вроде бы вчера вечером в Москве вспышка бешенства произошла, передается при укусе и очень быстро развивается. Не спрашивайте, много не знаю, депутат сказал про человеческое бешенство, а моя бывшая контора на ушах стоит, не до меня им сейчас. Известно, что менты подкрепление в город стягивают, возможно объявят карантин. В общем, всех распустили по домам. Планктон получил зарплату за два месяца на карточки, а нам, вот…
Полковник достал из сумки, висящей на плече, пачки пятисотенных купюр евро, отдавая каждому из бойцов по два розовых кирпичика. Закончив раздачу, он отбросил опустевшую сумку в сторону.
— До особого распоряжения, если оно будет, свободны. Вопросы есть?
— Это ж за четыре года зарплата! — удивленно спросил один из бойцов, разглядывая пачки денег, остальные просто кивнули головами.
— За молчание доплата, квартиру купи! Если вопросов нет, значит по машинам, и домой. Удачи, братцы! — забираясь в машину, полковник показал пятерню оставшимся на стоянке, после чего заполненный его людьми «гелик» шустро покатил к выезду со стоянки.
— Дима,
— Сначала домой, вещи соберу. Потом не знаю. Неохота к очередному «папику» в бодигарды идти, если наш надолго на острова улетел. С бывшими свяжусь, может с ними на базу «Знамени» [2] поеду, если примут.
— А что, есть проблемы?
— Как тебе сказать… В общем, есть. С командиром не заладилось. Меня после одной командировки… Ушли, короче. — Дмитрий говорил, не отрывая взгляд от дороги.
2
Подразумевается отряд российского спецназа, со схожим по смыслу названием.
— Брат… Понимаю… — сочувственно кивнул напарнику Бэтэр, сам не единожды находившийся на грани увольнения из-за своего неуемного характера и переходившей границы дозволенного жестокости к пленным боевикам. — Влип куда, или?..
— Или. — Погожин нахмурился, проезжая мимо странной троицы, расположившейся на тротуаре рядом с дорогой. — Смотри, что они там делают?
Одинец присмотрелся к двум тучным, неряшливым теткам, присевшим у лежащего на асфальте подростка.
— Они его… Они его жрут! — удивленно и возмущенно воскликнул Виктор, присмотревшись к происходящему на тротуаре.
Дмитрий чуть притормозил, разглядывая непонятную сцену. Руки и лица теток, измазанные красным, выглядели так неестественно, словно здесь снимали дешевый фильм ужасов, с кетчупом вместо крови. Впрочем, для глаз, много раз видевших кровь, сомнений не оставалось.
— Да что ж такое, жрут пацана, твари! Дима, тормозни! — Бэтэр начал заводиться, порываясь открыть дверь. — Упакуем этих сук!
— Не надо. — спокойно, даже слишком, ответил Погожин. — Звони ментам, это их работа.
— Что значит не надо? — взревел Одинец, развернувшись к ведущему машину Погожину. — Жрать людей, да ещё прямо на улице, это пиз*ец! Тормози, говорю!
— Не надо! — рявкнул в ответ Дмитрий. — Слышал, что Петрович сказал?! Бешенство какое-то, а вдруг эти бабы кусаться начнут? В кровищи извозимся к тому же. Звони ментам!
Виктор зарычал, стиснув зубы, но спорить не стал, доводы напарника показались ему разумными. Достав из кармана мобильник, набрал номер оперчасти.
— Занято у них! Не пробиться! — Одинец несколько раз попробовал дозвониться, тщетно повторяя вызов.
— Подожди немного, попробуй снова. Может, мы не единственные, кто видел этих… бешеных?
Дмитрий свернул с проспекта на дорогу, ведущую вглубь микрорайона и едва не столкнулся с вставшей поперек дороги машиной «Скорой помощи».
— Ах ты, бль… — хотел было выругаться Дмитрий, но увидел нечто, заставившее его замолчать.
Из-за стоящей поперек полосы «Скорой», вышел некто, чье существование противоречило самой природе. Судя по одежде, это был рабочий — кроме спецовки на нем красовалась ярко-оранжевая жилетка, в данный момент густо залитая кровью. Правой его руки практически не было, вместо предплечья болтались обглоданные кости, с шеи и половины лица свисали лохмотья изодранной плоти. Он двигался как-то дергано, с трудом переставляя ноги. Дойдя до капота, стоящего перед ним «Гелендвагена», несчастный уперся животом в «кенгурятник» и замер.