Ад
Шрифт:
– Записала, – повторила Катя. – А для чего это нужно?
– Я вам потом объясню. Но сделать нужно обязательно, не забудьте. Теперь третье: у вас есть поблизости хороший супермаркет с отделом кулинарии?
– Есть, – тут же откликнулась Аэлла, – через квартал.
Уж это-то она знала точно, она так и не приучилась готовить еду ни для себя, ни для своих гостей, питалась либо в ресторанах, либо полуфабрикатами или готовыми блюдами, которые покупала в дорогих кулинариях. И ассортимент ближайшего к месту работы супермаркета, разумеется, знала как свои пять пальцев.
– Там приличные продукты? – спросил Тарнович.
– Очень хорошие,
– Вот и славно. Вызовите диетсестру и кто у вас там отвечает за питание в стационаре, пусть составят список необходимых продуктов. Электричества нет всего два с половиной часа, и продукты еще можно покупать, они не успели испортиться. У всех ваших больных одинаковая диета?
– Разумеется, нет, – Аэлле наконец удалось улыбнуться. – Те, кто после пластики груди, питаются практически без ограничений, а тем, у кого лицевая, нужна мягкая жидкая пища. В кулинарии вы такой не найдете, там овсяную кашу и бульон не варят, да и подогреть их негде.
– К этому мы еще вернемся, – пообещал Тарнович, – а пока они вполне могут обойтись йогуртами и простоквашей. Итак, даем поручение составить список, сколько и чего нужно, чтобы накормить ваших больных, и пусть едут в магазин. В кулинарии пусть берут то, что не нужно разогревать, какие-нибудь диетические салаты, можно жареную рыбу, если ее готовили сегодня утром, ваша диетсестра сама разберется.
– Кирилл, а на какие деньги это все покупать? У меня, между прочим, финансовая дисциплина, я не могу дать указание бухгалтерии просто вынуть из кассы наличные и послать людей в магазин, – озадаченно произнесла Аэлла.
– А вы заплатите из своих, – беззаботно ответил Кирилл. – Вы же не обеднеете от этого, а репутацию клиники сохраните.
– Вы довольно ловко распоряжаетесь чужими деньгами, – сухо заметила она, недовольная тем, что сама не смогла додуматься до таких простых и очевидных решений. – Ну хорошо, допустим, я таким образом накормлю больных обедом. А что делать с ужином? Покупать продукты в магазине уже нельзя будет, на такой жаре они до вечера не долежат.
– А вот для этого, дорогая Аэлла Константиновна, я и просил вашего секретаря узнать, кто из сотрудников клиники проживает в районе, не затронутом авариями. Вы звоните и договариваетесь, что пришлете ему в помощь двух человек с продуктами, и пусть они приготовят полноценный горячий ужин для больных. Найдите где-нибудь пару десятков термосов для чая, кофе, супов, найдите термосберегающую посуду для каши и пюре, в конце концов, никто не отменил старого дедовского способа, при котором кастрюлю заворачивали в теплое одеяло. Хорошо бы, чтобы нужный сотрудник жил не очень далеко от клиники, но это уж как повезет.
Аэлла посмотрела на Тарновича и поразилась произошедшей с ним перемене: глаза сверкали, он весь подобрался, словно готовился к прыжку, и стал на несколько лет моложе. Профессиональными глазами она ощупывала его лицо, пытаясь представить, как он выглядел лет в тридцать пять, на пике мужской красоты, и снова шевельнулось ощущение, что она его видела. Наверное, пятнадцать-двадцать лет назад он снялся в каком-нибудь модном фильме. «Что с мужиками делает разгульная жизнь, – с сочувствием подумала она. – Я лет на десять старше его, а выгляжу куда лучше. Даже, пожалуй, моложе».
Кирилл между тем закончил диктовать план первоочередных мероприятий, и работа закипела. Аэлла сразу же забыла, что перед ней всего лишь пациент, пришедший
Но Кирилл Тарнович вернулся около четырех часов и сразу же велел собираться тем, кто поедет готовить горячий ужин.
– Я сам их отвезу и привезу обратно, – решительно сказал он. – А вы занимайтесь больными.
Медперсонала не хватало, многие в такую жару, сдав смену, уехали на дачи, и в палатах пришлось сидеть всем вплоть до администраторов. Аэлла, беспокоясь за состояние больных, страдающих, помимо всего прочего, и от жары, сама каждые полчаса заходила в каждую палату и проверяла, все ли в порядке. Ей смертельно хотелось присесть, вытянуть ноги и выпить чашку кофе, но возможности такой не было. Она носилась по зданию клиники, отвечала на многочисленные вопросы, объясняла, ругала, проверяла, благодарила за проявленную инициативу, разговаривала по телефону с родственниками больных, успокаивала, сердилась, радовалась…
Наконец все закончилось. Больных накормили ужином, а спустя примерно час электроснабжение в районе было восстановлено. Все это время Кирилл, вернувшийся с горячей едой, сидел в кабинете Аэллы, терпеливо слушал ее жалобы на капризных больных и их непонятливых родственников и на нерасторопность персонала, наливал ей кофе из термоса и утешал. Никогда в жизни никто не утешал Аэллу Александриди, потому что она всегда была самой успешной, самой умной, самой первой и в утешениях не нуждалась. Ни у кого просто не было повода ее утешать. И она сама была свято уверена в том, что ей это не нужно.
И вдруг оказалось, что нужно. К концу дня она выдохлась окончательно, она изнемогла от напряжения, от голода и жары, хотелось оказаться дома, поесть, заварить хорошего чаю и вытянуться на диване под прохладными струями кондиционера. Но сил встать и дойти до машины у нее не было, а мысль о бесконечном стоянии в пробках вызывала содрогание.
– Хотите, я отвезу вас домой? – предложил Кирилл.
– Хочу, – пробормотала она. – А куда вы денете свою машину, если поведете мою?
– Пусть постоит здесь до завтра. Завтра я ее заберу. Мне все равно нужно будет прийти к вам для полноценной консультации, я же не расстался с идеей поправить внешность. Возьметесь за меня?
– Возьмусь. Будете таким же красивым, как двадцать лет назад.
Он бросил на нее странный взгляд, не то насмешливый, не то настороженный. Аэлла взгляд заметила, но не зафиксировала на нем внимание: она слишком устала.
– Но мне неловко, – продолжала она, – вы и так потратили на меня весь день. У вас ведь были какие-то дела, какие-то свои планы, а вы возились со мной и моими больными. Мне просто совесть не позволит использовать вас в качестве водителя. Хотя, признаюсь честно, очень хочется.