Ад
Шрифт:
— В этом городе может быть только один хозяин, — с внезапной твердостью в голосе произнес Пригожа. — Кроме командования, ответственность вы тоже на себя возьмете?.. А относительно вашего опыта… Вы же даже не подумали о том, что необходимо организовать отряд по собиранию трупов, чтобы разместить их где-то в одном месте!.. Какая-то девица неопытная мне об этом говорит, а не вы. Именно поэтому я извиняюсь, но некогда мне с вами, как вы только что сказали, разговоры разговаривать…
— Да вы хоть с ним разберитесь для начала, — презрительно скривился Мельниченко
Мирошник тоже задумчиво пожевал губами:
— А может, и правда, Иван Валентинович? Оно того…
Господи! Как же они мне осточертели! И я выпрямился, оттолкнувшись спиной от автобуса, возле которого меня придерживали двое крепких ребят. Один в оранжевом жилете, другой в камуфляжной форме.
— Слушайте, уважаемые! А чего это вам так быстро меня засудить хочется? Других забот нет, что ли? Ведь пока тут народный депутат из пистолета вверх бахал, восстанавливая мир и спокойствие среди гражданского населения, то вы — все вместе, кстати! — не заметили, что с водой выплеснули из корыта и ребенка.
Мельниченко немного удивленно переглянулся с Гречаник.
— Не понимаете? Конечно, куда вам! Вы же за массы отвечаете, а на отдельного человека вам начхать! Вы, Григорий Артемович, — обратился я к депутату, — вместе с толпой отогнали от себя некоего Михая. Парня умного, хотя и немного неуравновешенного. Но дело не в нем. Дело в девушке, которую, как я понял, он любит и не желает никому отдавать. Потому что видел я, как он утащил ее с собой. Только что не на спину положил. А девушка эта, Лианна, — я посмотрел на Ляльку, ковыряющую носком кроссовки испепеленную землю, — существо довольно странное. Мне кажется, что у нее что-то произошло с психикой и эта, досадная при нормальных обстоятельствах, деталь позволяет ей ощущать приближение лавового гейзера. Впрочем, тут могут существовать и более экзотические объяснения, но по этому поводу — не ко мне. Это Дмитрий Анатольевич лучше объяснит, — и я кивнул головой на сосредоточенного Бабия.
Тот прокашлялся и глубокомысленно начал излагать выводы из своих наблюдений. Руководители разрушенной зоны смущенно переглядывались между собой, и меня это утешило. Поскольку позволило немного расслабиться и заняться самим собой. Ведь мысль про Лианну пришла ко мне экспромтом. Впрочем, она, эта мысль, должна была вырасти на чем-то. Наверное, сработало подсознание, так как сознание у меня было занято совершенно иным. А именно: ну почему Григорий Артемович так хочет меня в какой-нибудь клоповник спровадить? Да и Мирошник как-то странно себя ведет. Не мог же он, например, пистолета Мельниченкового испугаться.
«Хотя, — мелькнуло у меня, — такие люди уважают силу. А сила там, где оружие. У Иванушки его, очевидно, нет. Да и силы… Один Мирошник».
Я начал было размышлять над тем, что представлял бы из себя Пригожа, если бы рядом с ним не было Мирошника, но в это время вдали загрохотало, и на месте небольшого, перекошенного стихией домика вздыбился фонтан раскаленной лавы, на верхушке которого на мгновение замерла жестяная крыша.
— Еще один, — с ужастинкой в голосе выдохнула Тамара, и сквозь привычный портрет «железной леди» Гременца на мгновение проступила обычная испуганная женщина.
Мельниченко выругался. Пригожа почему-то стал тереть ладони, словно на них напал невыносимый зуд.
— Вот я и говорю… — загнусавил было снова Дмитрий, но Мирошник злобно оборвал его:
— Хватит, Стр-ругацкий! — и обратился к пространству между фигурами Пригожи и Мельниченка: — Что делать будем, господа хорошие?
Не дождавшись быстрого ответа, обернулся к Ляльке:
— Лариса, ты эту девушку знаешь?
Лялька бросила на меня мимолетный взгляд и пожала плечами:
— Откуда?.. Здесь столько рож было, не считая ваших…
Она еще не остыла. А Дмитрий Анатольевич уже было сунулся вперед:
— Я…
Но хороший толчок в спину, полученный от жены и замеченный лишь мной, остановил его.
— Я же тебе говорю: фантазировать — на печку, — бросил на него хмурый взгляд Мирошник и снова обернулся к руководящей двойке. — Кажется, что девушку эту только он знает, писака этот столичный. Я ее тоже видел, но не запомнил. Что делать-то будем?..
Пригожа уже растирал ладонью лоб. Наверное, зуд охватил и мозговые извилины. Мельниченко крякнул, но как-то неуверенно:
— Виталий Владимирович, да это же бред какой-то!.. Один сказки рассказывает про ожившие булыжники, другой — про психованных экстрасенсов…
— Посмотрите в видеокамеру, господин Мирошник, может, вспомните эту девицу, — проскрежетала Тамара. — Она у Дмитрия наверняка отснята.
Вот стерва!.. Но развить мысль Гречанихе не дал пропыленный насквозь мотоциклист в камуфляже, который, не заглушая двигателя, остановился возле нас.
— Григорий Артемович, — закричал он, будто глухой, — Григорий Артемович — беда! На Юнаках еще два гейзера. Один по-дурному возле самой девятиэтажки выплеснулся, а та и так еле стояла. Так что, сами понимаете…
Мельниченко выругался. Длинно и замысловато. Не обращая внимания на женщин. И, не соглашаясь по форме, по смыслу я с ним мысленно согласился: это действительно становилось опасным. Потом майор подошел ко мне.
— Поможешь девчонку узнать?
Я кивнул головой:
— А чего ж… Все в одной лодке…
— Вот только прыгать из лодки не надо, — и депутат с серьезным видом похлопал себя по карману, отвисшему под тяжестью пистолета.
И чего он меня так невзлюбил? Ну, гадина, что Паламаренка грохнула, я ж тебя найду!.. Дай только выбраться из этой, как кое-кто говорит, пертурбации!..
— Итак, — понемногу входил в раж Мельниченко, — мы с Тамарой — на Юнаки. Мирошник с Пригожей берут Волка и — искать девчонку. Телевизионщики…