Ад
Шрифт:
Меня даже трясти начало.
— Иван Валентинович, ваша война — не моя война. Тем более, что вы вообще ни хрена о ней не знаете. Что вам нужно? Чем вы заняты? Посмотрите вокруг: не теряете ли вы чувство реальности?
Вдруг я окаменел.
— Стоп!.. Зачем вы обыскивали квартиру Беловода? Да и обыск у меня, у Бабия — тоже, наверно, ваша работа?..
Глаза Пригожи внезапно округлились от удивления. И мне показалось, что это чувство было совершенно неподдельным.
— Какие еще обыски?!.
В это время микроавтобус резко остановился, бросив нас к передним сиденьям, и водитель обернулся к нам.
— Приехали,
Пригожа устало провел ладонью по лицу и громко обратился ко мне:
— Хорошо, потом договорим. Но, Роман Ефимович, о сотрудничестве все-таки подумайте. Мне сейчас позарез нужен рядом трезвомыслящий человек.
«Трезвомыслящий человек» еле сдерживал жгучую злость и всеми силами пытался ее остудить. Этот процесс длился все время, пока наша группа тупо надрывалась, таская термосы с жидким азотом к немного перекошенному «КрАЗу». Те были найдены нами почти сразу после того, как мы сорвали пломбы с входной двери и небольшой усталой толпой втекли в полутьму почти неповрежденных складских помещений. Наверное, температура жидкости, плескавшейся в голубых цилиндрах, в конце концов передалась и мне, потому что какое-то студеное равнодушие ко всем и ко всему все больше и больше выхолаживало мою кровь. Законы, так сказать, энтропии в действии. Или обычная реакция на чудеса-события последних дней?..
Разбираться в этом вопросе мне было некогда, не под силу, да и некоторые персонажи нашего представления не давали возможности этого делать. Например, Дмитрий Бабий, незаметно исчезнувший из поля моего зрения. Только что был рядом, возясь со своей камерой, но, когда Пригожа нервно махнул рукой и выкрикнул: «Хватит, ребята!», вездесущего оператора нигде не было видно. Еще то привидение!..
Пригожа пока этого факта не замечал.
— Хватит, ребята, — повторил он. — Чтобы зря не надрываться, испытаем сначала ту технику, что натаскали, а коль выгорит что-нибудь, то приедем сюда снова да еще наберем.
— Иван Валентинович, — хрипло спросил один из оранжевожилетчиков, — а для чего все это? — и он ткнул грязным пальцем в кузов «КрАЗа». — Это лекарства какие-то, что ли?
— Может, и лекарство, — задумчиво произнес Пригожа. — Необычное лекарство для необыкновенных существ. Так, Роман Ефимович?
И он обернулся ко мне. Но сделал это немного поздно, потому что Волк уже шел по следу, исчезая за углом склада.
Я слышал, как Пригожа громко звал меня. Потом — Бабия, заметив наконец, что и того нет рядом. Потом он длинно и неумело ругался, нервно приказывая своим оранжевым воинам моментально отыскать нас. Но я не обращал внимания на эти тирады, пристально осматривая ряд дверей, выстроившихся передо мною. На одной из них бумажную пломбу разделила едва заметная издали линия разрыва. Тело мое само бросилось к зеленому прямоугольнику, не ожидая, пока на горизонте появится погоня.
Дверь, чуть скрипнув, отворилась. Я нырнул в прохладную полутьму и… чуть не упал, споткнувшись о знакомый мне кофр. Рядом лежала видеокамера. Я скользнул по ней взглядом и прислушался к звукам, доносящимся снаружи. Было слышно далекое топание тяжелых ботинок. Снова посмотрев на камеру, я сунул ее под руку и осторожно двинулся в глубь помещения.
Мутный свет из маленьких, высоко расположенных окон вяло сочился на хмуро замершие консоли, тельферы, пучки кабелей и прочее железо, со стороны напоминающее сборище каких-то механических
Пытаясь ступать неслышно, я тронулся к ней и уже через минуту замер позади, наблюдая за тем, как Дмитрий сосредоточенно сует во внутренний карман куртки какую-то массивную красноватую коробочку, вытащенную из старого слесарного шкафа.
— Разворовываем частную собственность? — кашлянул я осторожно.
Но, несмотря на мой приглушенный голос, Дмитрий даже подскочил на месте, ошеломленно выпрямляясь и поворачиваясь ко мне.
— Ты?..
— Я-я, — прозвучал мой ответ на манер немецкого «да-да». — Что это за штучка у вас такая интересненькая, Дмитрий Анатольевич? Может, дадите посмотреть?
Бабий понемногу отступал, пока не прижался к параллелепипеду шкафа. Губы крепко сжаты, рыхлые щеки взбугрились желваками. Любопытная картина. И действительно, что он здесь такое нашел, ловко спрятавшись от глаз человеческих? Ранее способностей вора или частного детектива за ним не наблюдалось.
Внезапно позади громыхнули двери. Даже в неверном свете было заметно, как обескровилось лицо Дмитрия. А я, подняв на плечо видеокамеру, завопил:
— Выйдите на свет, Дмитрий Анатольевич, выйдите на свет! А потом осторожненько-осторожненько пройдите к левой консоли. Только улыбайтесь, улыбайтесь. Зрители должны видеть, что жители города героев — Гременца — не теряются при любых обстоятельствах.
Дмитрий изумленно заморгал, чем доставил мне незабываемые впечатления и чувства глубокого удовлетворения, не испохабленные даже разъяренным голосом Пригожи:
— Какого черта, Роман! Что здесь происходит? Вы что, в детство впали?
Я обернулся, переводя камеру на него, и озабоченно ответил:
— Снимаем эпизод будущего документального фильма про гременецкую катастрофу, Иван Валентинович. Дубль первый. Начало спасания Юнаков.
Пригожа недоверчиво посмотрел на меня, молча обвел глазами помещение и остановил их в конце концов на Дмитрии. Тот смущенно улыбнулся ему навстречу.
— Идиоты, — сплюнул Ванюша себе под ноги и раздраженно посмотрел на меня — Роман Ефимович, вы что, с ума сходите? Я ведь и так на вашу бредятину клюнул. И если способ, предложенный вами, не сработает, то я…
— А что — вы? — опустил я видеокамеру. — Бросите меня в Каганец? Расстреляете? Отдадите на растерзание сатанистам?..
— Если через полчаса мы не будем на Юнаках, я лично передам вас, Роман Ефимович, лично Мельниченку. Вас устраивает такая перспектива?
Я притворно засуетился, суя камеру в руки Бабия:
— Скорее, скорее, Дмитрий Анатольевич! Ведь прав Иван Валентинович: нас ждут великие свершения.
— Идиоты, — снова сплюнул Пригожа и, прежде чем пойти к выходу, еще раз обвел взглядом помещение. Естественно, ничего особого в нем он не заметил.
Наша приятная компания молча вышла на плац полигона. Лишь Дмитрий в двери горячо дохнул мне в затылок:
«Спасибо!..»
Чудак!..
Я пропустил телевизионщика вперед себя и вдруг увидел, как из бокового кармана его джинсовой курточки на бетонную плиту упала скомканная бумажка. Этого никто не заметил, как и того, что я, моментально согнувшись, схватил ее и засунул в карман. Но уже свой. Пример воров, наверное, все-таки заразителен.