Адам и Ева
Шрифт:
– Поиски Адама в горах Адамава, – Мелиса улыбнулась, скрывая усталость. – Полагаю, мы взяли верный след.
Бонами мрачно ухмыльнулся, и Изабель, видя выражение его лица в зеркале заднего вида, заметила:
– Видимо, мы не все знаем.
– В Камеруне уже несколько лет идет война, а в ряде провинций царит хаос, – Бонами помолчал, давая возможность спутникам осознать серьезность происходящего. – Власти делят природные ресурсы, а ими Камерун богат, и племена отчаянно дерутся из-за масленичных пальмовых рощ и промышляют
– Блестящая аттестация и исчерпывающее объяснение, – Николай внимательно смотрел на Бонами, пытаясь уяснить степень опасности. – При звуках стрельбы останавливаемся.
– Хорошо, – согласился Бонами. – Полагаю, о местах боевых действий нас уведомят власти, а вот племена с их работорговлей… тут предугадать что-либо сложно.
Дорога следовала через экваториальный лес, под плотной сенью громадных эвкалиптов, фикусов и хлебных деревьев. Навстречу, к портовым причалам, натужно пыхтя, двигались грузовики, груженные железным деревом азобе и тремя видами красного дерева: акажу, сипо и сапеля. Сокровища экваториальной Африки текли в порты Атлантики непрерывными потоками.
Из джунглей к дороге выходили винторогие антилопы, слоны и бегемоты. Из непроходимой зеленой чащи доносились крики горилл.
Дорога, поднявшись склонами гор Адамава, привела на плоскогорье, занятое саванной. Тут безмятежно бродили стада буйволов, за ними следовали жирафы и носороги. От полуденного солнца укрывшись под сенью деревьев в ожидании ночной охоты, нежились львиные прайды и леопарды.
Наконец показались люди племени нконгхо-мбо, пасущие крупный рогатый скот. Казалось, на родине Адама царил безмятежный мир. Лишь Бонами постоянно с тревогой в немигающих глазах осматривал окрестности, словно застывшая антилопа, напуганная треском сухой ветви под чьей-то крадущийся лапой.
– Днем тут спокойно, – рассуждал Бонами, – но лучше нам уехать отсюда до наступления темноты.
– Неужели все так серьезно? – спрашивал Николай, укладывая пробирки с анализом ДНК в контейнер. – Внешне тут абсолютная идиллия.
– Надеюсь, обойдется, – Бонами, постукав ногой о покрышки, проверил давление в шинах и с загадочной улыбкой добавил: – От хищников в саванне животных спасают чуткие уши и быстрые ноги. А нас в горах Адамава могут спасти только крепкие руки и зоркие глаза.
– Как же здесь красиво, – стонала Изабель, касаясь ладонями груди.
Плато парило над девственным экваториальным лесом, как поднятая из тумана ладонь Творца, однажды поместившего здесь Адама, общего предка всех ныне живущих на планете Земля людей.
– Тут многое сошлось, – забыв про усталость, осматриваясь, рассуждала Мелиса. – И курящийся конус вулкана Камерун на юге, зеленое море лесов, скрывающих полноводные реки, изобилие пищи и сверкающее солнце. Идеальное место для рождения Адама.
– И эти виды, – изнемогая от наслаждения, стонала Изабель. – Все картины Лувра – скромная тень
– Однако, в самом деле, – едва слышно шептал Николай. – Уж как-то все очень хорошо. В этом экваториальном раю в самом деле растворена до поры незримая опасность. Чем дальше, тем более я ее ощущаю.
Деревня племени нконгхо-мбо представляла собой десяток хижин, укрытых от частых осадков пальмовыми листьями, и походила на сосредоточие птичьих гнезд и звериных лежек. Время тут остановилось полторы сотни тысяч лет назад. Обитатели деревни казались сущими детьми.
– Вот истинные синтоисты, – качала головой Изабель, касаясь уголков глаз платком. – Поклонники сил природы. Весь африканский континент представляется мне лишь широкой ступенью к этому нерукотворному храму жизни.
– Значит, не только взаимная любовь, – Мелиса, говоря, подписывала фломастером контейнер: «Германия, доктору Майеру». – Но и красота места, изобилующего всеми дарами планеты, обусловила мутацию АОО.
– Да, окно возможностей для младенчества современного человечества однажды отворилось здесь…
Фраза Изабель повисла в воздухе. В деревню на огромной скорости ворвались два джипа с пулеметами в кузове. Носители генетики Адама в сгущающихся сумерках, прижавшись к земле, расползались в траву, как напуганные большой злой собакой коты. Бонами побледнел, покрывшись испариной.
Абсолютно черный, с мясистыми чертами круглого лица, в громадной фуражке с кокардой, в погонах с отливающими медью громадными звездами персонаж, окинув наших героев взглядом готового к прыжку хищника, подошел к Николаю.
– У вас есть разрешение на посещение гор Адамава? – глаза вопрошающего производили жуткое впечатление. Зрачки были белесые, белки налиты кровью. Мясистые губы тряслись.
У Мелисы и Изабель в груди что-то оборвалось. Николай ощутил, как его ладони покрылись влагой. В следующее мгновенье Николай увидел, как на головы Изабель и Мелисы зашедшие сзади незнакомцы надели мешки. Перед собой Николай рассмотрел занесенный над переносицей коричневый приклад знакомого со школьной скамьи автомата Калашникова. Дальнейшее заняло не более пяти секунд. С львиным рыком Николай, уклонившись от удара, носком ботинка ударил толсторожего между ног, вложив в нехитрый прием всю энергию переживаемых эмоций. Автомат оказался в руках Николая.
– Русский с автоматом, – заорал на языке банту долговязый парень в крапчатом берете с кокардой, трясущимися руками заправляя ленту в пулемет.
На мгновенье все вокруг замерло. Николай, прицелившись в бензобаки джипов, дал короткие очереди. Древние горы Адамава на вечерней заре осветили два шара гудящего огня.
Бонами повернул ключ зажигания. «Лендровер» плавно тронулся с Николаем на багажнике крыши и с потерявшими сознание Изабель и Мелисой на заднем сиденье.
– Я их узнал, – Бонами говорил отрывисто. – Они из Чада.