Адам и Эвелин
Шрифт:
Он протянул ей авоську.
— Мы где сейчас?
— Примерно здесь, — сказал Адам и несколько раз постучал пальцем по зеленой линии автобана.
— А здесь, — сказала Катя, причем сначала она коснулась на карте кончика пальца Адама, а потом поставила свой мизинец на голубой значок с палаткой в некотором отдалении, — здесь есть стиральные машины.
— Да это же всё наши, — сказал Адам, когда они заехали на турбазу в Златне-на-Дунае,
— Тут прямо, а потом направо, там хорошее место, — руководила Катя. Но когда они собрались повернуть, дорогу им перегородили два жилых прицепа.
— Не повезло. У вас какая палатка? — спросил Адам.
— «Фихгельберг», не самой последней модели.
— У нас такая же.
Они развернулись и нашли место посередине площадки. Адам принялся устанавливать палатку. Катя с рюкзаком пошла к комнатке, в которой стояли стиральные машины. Когда она вернулась назад с парой старых газет и обрывком зеленого перекрученного пластмассового каната, палатка уже стояла.
— В ней нельзя спать, — сказал Адам. — Так можно ревматизм заработать.
— Нужно веревки по бокам натянуть.
— Не поможет.
Они молча смотрели на мокрую палатку.
— Сейчас попробую что-нибудь сделать, — сказал Адам и без объяснений пошел ко входу на турбазу.
Вернулся он с ключом в руке, который висел на чурбанчике размером с ладонь. Катя порвала газету, смяла несколько страниц и набила ими свои ботинки. Зеленый канат для белья она натянула между передней стойкой палатки и правым боковым зеркалом «вартбурга».
— Я нашла новую коробку для черепахи, — сказала Катя, — в ней она не будет туда-сюда скользить.
— Последний свободный домик, — сказал Адам и дал ей чурбанчик с ключом. — Маленький подарок, для прихода в себя. Заплачено за два дня.
— Вы уезжаете?
Адам кивнул.
— А если я вас попрошу, — сказала Катя и подошла ближе, — если я вас очень попрошу подождать до завтрашнего утра, одну ночь? Мы же можем там вдвоем переночевать, это на двоих.
— Даже на четверых, — сказал Адам, — но дело не в этом.
— Я вас правда очень прошу.
— Меня ждут.
— Пожалуйста, одну ночь, а завтра с утра сразу поедете.
— Но почему?
— Может, перейдем на «ты»?
— Я не против.
— Посмотрим этот домик? — сказала Катя и бросила взгляд на женщину, которая возилась у соседней палатки, пытаясь вдавить колышек поглубже в землю. — Черепахе, кстати, тоже неплохо было бы отдохнуть. Я ее помыла, ей здесь хорошо, ей нужно движение, здесь она может вдоволь поползать. Ее как-нибудь зовут?
— Эльфи, — сказал Адам и опустился
— Эльфи, — сказала Катя и присела на корточки рядом с ним, — красивое имя: Эльфи.
За четырьмя столами около киоска с продуктами теснилось много народа. Адаму показалось, что разговоры с его появлением немного стихли. Все говорили по-немецки, даже заказы принимались на немецком языке. В киоске остались только сосиски с черным хлебом. Адам купил банку горчицы, взял большое пиво и начал есть стоя.
— Да, долго ж твоя подружка тебя дожидалась. Где пропадал-то все это время?
Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти в выцветшей красно-белой полотняной шапке на голове.
— Ладно, ешь спокойно. Не пропустили они тебя?
«Эмерсон Фиттипальди», — разобрал Адам схематично изображенные буквы на шапке.
— У меня были дела, — сказал он и проглотил кусок.
Он заметил, что к их разговору уже прислушиваются остальные.
— Классная тачка, — сказал кто-то у него за спиной.
— И что теперь делать будете?
— Посмотрим. У нас ведь отпуск.
Его собеседник ухмыльнулся. Адам поднял кружку в их сторону, начал пить, пил и пил, неотрывно смотря на пятно зеленого цвета, которое постепенно появлялось на дне кружки, продолжал пить, слышал комментарии вокруг себя, допил до конца и поставил кружку на стол с такой осторожностью, будто она еще была наполнена до краев.
— Видать, у кого-то был сильный сушняк, — сказал тип с Фиттипальди на шапке.
Адам вытер губы сложенной салфеткой, опустил ее на картонную тарелку.
— Ну, всем счастливо.
Продавщица вложила в его раскрытую ладонь две кроны залога за кружку.
— Больше не хочешь?
— He-а, спасибо, а то в туалет придется все время бегать, счастливо, — сказал Адам, взял банку с горчицей и постарался идти не быстрее, чем обычно.
Когда он вошел в домик, Катя лежала лицом к стене, накрывшись с головой одеялом. Новая коробка с черепахой стояла между изголовьями их кроватей.
— Ты хочешь уехать на Запад, — сказал он.
Катя не пошевелилась.
— Ладно, не важно. Я понимаю, что тебе не хотелось сразу раскрывать мне все карты. Но что это за типы? Чего ты им наговорила?
Он снял брюки и лег на свободную кровать.
— Адам, — прошептала она. — У меня вообще больше нет денег.
— Могу дать тебе взаймы.
— У меня совсем ничего нет, вообще больше ничего. Я не смогу ничего тебе вернуть. Когда поедешь завтра в Венгрию, возьмешь меня с собой?