Адель. Служебный роман
Шрифт:
Мысли ускользают, как песок сквозь пальцы.
Хм, они знают, что что-то не так. Но… как мне всё объяснить?
— Да, Адель, не стесняйся. Ты же знаешь, мы все девочки, поймём, не осудим. Ну и не надо так расстраиваться или бояться, мы не кусаемся, — продолжила уговоры уже Сашенька, её улыбка была тёплой, и даже… в её глазах как будто бы читались искренность и беспокойство. — Решили же уже пообщаться, так давай обсудим всё между нами, без лишних ушей. Рассказывай, что там у тебя на самом деле происходит.
Я
Достойны ли они моего доверия?
Одно дело обсуждать малозначимые темы, которые не влияют на жизнь и карьеру, проделки Арсения — это совсем другое…
Катюша кашляет, привлекая к себе внимание, возвращая в реальность.
И мне становится совестно. Ведь в глазах девчонок я вижу не осуждение, а искреннее желание помочь.
Может быть, мне стоит довериться и рассказать? Может, я слишком предвзята к девочкам, и они на самом деле переживают? Видят, что со мной что-то не так, потому и интересуются. Всё же любопытство не порок, а всего-навсего средство получения информации. Так что плохого в их поведении?
Но… они же тоже работают под началом Арсения. Разве я могу их обременять своими проблемами и рассказывать всё? Не получится ли потом, что по моей вине случится разлад в коллективе? Это же точно повлияет на работу отдела. Если из руководства потом кто-нибудь узнает, что зачинщиком проблем в коллективе стала я, за такое точно по головке не погладят.
Ещё раз взвесив все "за" и "против", с моих губ сорвалось короткое:
— Девочки, простите, но я не могу рассказать вам всего.
Обиженные взгляды были ожидаемы, но оттого не менее неприятны. Они прожигали меня насквозь, но что с того? Мне тяжело заговорить о том самом…
— Да не переживай ты, Адель. Мы тут все друг другу подруги, понимаешь? — заявила Алина, её голос был спокойным и уверенным. — Тебе не надо смущаться. С нами можешь просто быть откровенной. Ты не одна, мы тебе поможем. Ну серьёзно, хватит уже играть в молчанку.
Не уверена, что готова к этому шагу… Подумала и упрекнула себя за это. Я что, сухарь? Где во мне чувство человечности и общности? Это же девочки. Они смогут меня понять.
— Расскажи правду как она есть, — нетерпеливо сказала Наташа. — Давай уже поговорим о том, что тебя беспокоит. О том, что так убивает твой внешний вид.
Тяжело вздохнула. Слова будто застряли комом в горле. И я молча варилась в котле с раздумьями.
Как мне быть? Как объяснить, что я стою на грани, и что меня душит не работа в целом, а Арсений в частности и всё, что происходит внутри меня, но не могу рассказать об этом полностью? Или мне просто отпустить этот груз?
— Ты можешь довериться нам. — с нажимом добила Катя, её
— Я… — начала было и осеклась. Ком в горле мешал говорить. Да и что толку объяснять? — Девчонки, я не могу вам это рассказать. Давайте замнём эту тему и поговорим лучше о ваших делах.
— Ещё чего! — фыркнула Алинка.
— Мы уже всё знаем! — с предельной серьёзностью возразила Маша.
— Арсений… — Саша выдержала небольшую паузу, за которую у меня уже сердце готово было остановиться. — Он шантажирует тебя!
Ого!
Чёрт возьми, да! Шокированная таким поворотом, согласно киваю головой.
Возможно, я всё-таки могу быть честной… и мне не нужно бояться того, что последует после.
Но… откуда они узнали?..
Не успела я об этом спросить, как моего слуха коснулось продолжение:
— Мы всё знаем! — скороговоркой проговорила Алина.
— Да! — поддержала Маша.
— Он платит за тебя, — усмехнулась Катя.
Арс за меня платит? Когда это?
— Вот именно! — поддакнула Саша.
— Вы стали чаще общаться тет-а-тет вместе, — вплела ещё один аргумент Катюха.
— А ещё… — от Машкиной радости хочется закопаться.
— Вас видели в отеле, — говорят девчонки чуть ли не хором.
— Вы эротичненько зажимались и… — Наташа хихикнула. — Вы были очень близки. Чуть ли не лобызались в дёсна.
Остановите, мне надо выйти! Я сейчас с ума сойду от этого курятника!
Какой, нахрен, близки?! Арс, собака бешеная, в тот вечер наклюкался так, что стоять ровно не мог, пришлось чуть ли не на своём горбу его тащить! Да до дома его пиликать! И это называется "зажимались" и "были близки"? Я фигею с их понятий!
— И? — если бы тоном голоса можно было убивать, они бы уже…
— Дорогая, мы видим, какая ты убитая в последнее время.
— Да, это очень заметно.
— Адель, помни, что мы твои подруги.
— Скажи нам, не бойся.
— Что я должна вам всем сказать? И чего?! Чего мне не следует бояться?
— Говорю же, что она нервная стала. А вы мне не верите: "да она просто расстроенная", "да она просто уставшая". Посмотрите на неё, она же злая, как зверь.
— А ничего, что я вообще-то здесь?!
— Ой, прости. Не обращай внимания.
— Пф-ф-ф, — меня в самую душу поражает их "лёгкость" и дружеская "поддержка". — Зашибись!
— Скажи, — Кате всё неймётся. — Он тебя принуждает?
— К чему? — выпадаю в осадок от сюра, который творится прямо перед моим носом.
— Как это к чему?! — терпение Катюхи, в отличие от моего, уже закончилось. — К сексу, конечно же!