Адель. Служебный роман
Шрифт:
Настойчивость Арса, его тупые вопросы — всё это начинало казаться мне невыносимым. Я не хотела больше стоять здесь и слушать его. Не собиралась оправдываться, не собиралась объяснять свои поступки или решения. Я устала быть той, кого постоянно анализируют, кто постоянно находится под микроскопом. Я не хочу быть объектом обсуждения, не хочу более продолжать этот злополучный разговор.
Мои руки сжались в кулаки, и я едва сдерживала ярость, которая опять готова была прорваться наружу.
— Не лезь в мою жизнь, не
Я больше не могла позволить себе быть частью его манипуляций, его планов на мой слив и слив этой организации. Пусть всё рушится, но я не буду в этом участвовать!
— Адель!
— Знаешь, что? Я реально больше не могу это выносить. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Я ухожу, — с этим я развернулась и направилась к двери. — И тебе не стоит больше думать, что ты можешь что-то изменить.
У меня чуть сердце не отказало от того, как резко Арс схватил меня за плечи, больно разворачивая и прижимая к стене.
Тело его было напряжено, дыхание тяжёлое, а взгляд — почти дикий, переполненный эмоциями. Ощущаю, как Арс своими крепкими руками властно зажимает меня в тиски, прижимая собой к стене, не давая ни малейшего шанса вырваться на свободу.
— Почему ты такая глупая и упрямая? — его голос дрожал, но я не понимала, из-за чего.
Моё сердце пустилось вскачь. От страха? От волнения? Или от того, что внутри разгорается что-то такое, что пугает, но одновременно заставляет мою кровь горячей лавой пульсировать в жилах? Арс так близко, его дыхание касается моей кожи, его гнев, словно огонь, ощущается всем моим нутром.
Смотрю в его глаза — в них буря. Злость, разочарование, но и что-то большее. Как будто он прямо сейчас сражается с собой, с тем, что не может понять и принять. А ещё мужчина не отпускает меня. Как будто боится, что я ускользну, растворюсь в воздухе, оставив его в одиночестве.
Шумно сглатываю.
Мираж? Или реальность?
Руки непроизвольно поднимаются, чтобы коснуться его груди, но я не уверена до конца в том, что именно сейчас ощущаю… Страх и волнение смешиваются, а внутри словно борются два чувства — желание быть рядом с Арсом и понимание, что этот момент может быть слишком опасным.
— Почему ты играешь со мной? — спросила, но собственный голос показался почти неузнаваемым. В то же время в нём звучали отголоски боли и лёгкой иронии, будто я сама не уверена в своем вопросе, но всё же проговариваю его вслух. — Чем я это заслужила, Арс?
Мужчина не ответил сразу, но его рука дрогнула, словно он снова терял контроль над собой. Секунды тянулись как вечность, и я чувствовала, как сердце сжимается всё больше и больше, как всё внутри меня рикошетит от этого напряжения. На мгновение кажется, что Арс не отпустит меня, и что в этот момент я также не хочу, чтобы он меня отпускал.
Но мне страшно — я боюсь остаться с ним,
И в этот самый миг, когда мы фактически находились в двусмысленной позе в объятиях друг друга, кто-то коротко постучал в дверь и вошёл в кабинет.
Я буквально ощутила удар молнии!
Чёртов! Ярослав! Сергеевич! Мать его!
Ну почему?! Почему он зашел именно сейчас?!
— Что-то срочное? — голос удерживающего меня мужчины, строгий и спокойный, прозвучал как гром среди ясного неба.
Такое ощущение, что сейчас вышестоящим по положению является Арс, а не наш реальный босс. Посмотрела на вошедшего, который так и стоял на пороге, как будто не заметил всего, что только что произошло.
Смотрю на Ярослава Сергеевича и понимаю, что весь его вид буквально гласит о том, насколько он ошарашен. Хоть босс и науськивал меня с Арсом и нашей свадьбой, но… Очевидно, он был не готов к такому зрелищу посреди рабочего дня!
А впрочем… Почему это меня до сих пор волнует?! Я здесь больше не работаю. Почти. Да пофиг! Плевать на всё и всех!
— Нет-нет, дети мои, продолжайте, — босс неожиданно расплылся в благодушной улыбке, в его тоне не было ни упрёка, ни осуждения, будто обнимашки и выяснение личных отношений у сотрудников посреди рабочего дня — это совершенно нормальное дело.
И вот Ярослав Сергеевич ушёл, оставив нас с Арсом наедине. В кабинете снова царствовала тишина, но напряжение осталось.
С каждой секундой, глядя на Арса, я чувствовала, как всё внутри меня переворачивается. Он — мой начальник, а я — пока еще его подчинённая. Но между нами искрит, между нами что-то есть. И как бы я ни пыталась это отрицать, ничто не может быть прежним.
Мамочки родненькие, во что я опять влипла?
Всякие мысли крутились, как в дурном сне. Оглядела Арса, не зная, что делать. От сумбура ситуации сжалось всё внутри, в горле появился ком. Но… больше всего тревожило то, что теперь мы оба должны как-то объясняться. Или не объясняться? Сказать ему что-нибудь? Молчать, чтобы не усугублять нашу позицию? Или попробовать сбежать, в реале наплевав и забив на всё?
Глава 40. Живу бедно: сыр с плесенью, машина без крыши, телефон без кнопок…
Когда я вернулась домой к родителям, мир вокруг снова стал лёгким и беззаботным. Это было похоже на возвращение в старую, уютную золотую клетку, которая терпеливо ждала меня, готовая вновь окутать своей мягкостью и теплом.
Я снова стала той, кем была раньше — дочерью, у которой есть всё, принцессой, которой не о чем заботиться, кроме как наслаждаться жизнью. Оказавшись в этой роскошной атмосфере, я почувствовала, как в небытие растворяется весь звездец, преследовавший меня до этого…