Адепт (Адепт - 1)
Шрифт:
– Ну вот, - произнес Адам, вернувшись на свое место, - как вам, возможно, известно, ключи к большинству психических отклонений лежат глубоко в подсознании человека. Для того чтобы добраться туда, нам надо сначала отключить активную часть сознания. Разумеется, этого можно достичь химическими средствами, однако все они имеют побочные эффекты. И потом, вы же сами сказали, что от лекарств ваша проблема лишь обостряется. Поэтому я предлагаю вам - я вообще предпочитаю этот метод - использовать способ медитации, который с успехом применяли в прошлом. Один
– Но я и так знаю, что меня беспокоит, - проговорил Перегрин.
– Я вижу то, что не должен видеть!
– Почему бы вам, хотя бы из уважения ко мне, не сделать вид, будто я знаю, что делаю?
– мягко сказал Адам.
– Я понимаю, что вы сейчас - сплошной комок нервов, и я понимаю почему, но мы ничего не добьемся, если вы не позволите мне помочь вам.
Упрек возымел действие. Перегрин не без опаски покосился на Адама из-под очков и вздохнул.
– Простите меня, - пробормотал он.
– Так что вы хотите делать?
– Во-первых, - так же спокойно продолжал Адам, - я хочу, чтобы вы взяли поплавок в руки так, чтобы видеть через него пламя свечи.
– Ладно.
– Перегрин повертел шар в руках, глядя на него под разным углом.
– Может, мне лучше снять очки?
– спросил он.
– Можете, если так вам удобнее. Вы хорошо видите без них?
– Ну, на таком расстоянии достаточно. Это имеет какое-то значение для эксперимента?
– Не особенно.
– Тогда я лучше их оставлю.
– Он вдруг подозрительно покосился на Адама.
– Уж не гипнотизировать ли вы меня собрались?
– Вот видите, вы знаете все мои приемы, - улыбнулся Адам, откидываясь на спинку кресла.
– Вам нечего бояться. Это совсем не то, что Свенгали или граф Дракула, лишавшие своих жертв воли к сопротивлению. Обещаю вам, что вы все время будете сохранять контроль за ситуацией.
Это обещание вызвало требуемую улыбку, пусть и слегка натянутую. Перегрин послушно устремил взгляд на поплавок, а через него - на огонь. Слегка искаженное кривизной стекла пламя, казалось, жило собственной жизнью, превращаясь в причудливые пляшущие фигуры.
Мало-помалу негромкий голос Адама заставил художника расслабиться. Вглядываясь в пляшущий огонь, Перегрин словно купался в его теплом, живом сиянии, заполнявшем все поле зрения. Нарастающий свет словно проникал во все поры его тела и делал его невесомым. Почему-то это казалось совсем не странным, а, напротив, неожиданно знакомым, даже приятным.
Перегрин зажмурился, пытаясь вспомнить, где и когда он так чувствовал себя прежде. Все время он продолжал слышать глубокий, звучный голос Адама Синклера. Слова были ясны, но доносились до него словно издалека.
– Вот так... Продолжайте так же, можете закрыть глаза. Расслабьтесь и плывите. Вам нечего бояться. Вы в полной безопасности.
Постепенно с лица молодого художника исчезли последние признаки напряжения. Дыхание его выровнялось, как у засыпающего. Адам на несколько секунд замолчал, но Перегрин только вздохнул и устроился в кресле поудобнее.
– Очень хорошо, - мягко заметил Адам.
– Вы меня ясно слышите?
– Да, - ответил тот чуть слышно.
– Отлично.
– Голос Адама оставался негромким, успокаивающим.
– Вы сейчас полностью осознаете происходящее; вам просто не хочется обращать внимание на посторонние вещи. Вы расслаблены и умиротворены. Теперь я отойду взять одну вещь. Когда я вернусь, я попрошу вас сделать для меня нечто несложное - вы вполне в состоянии сделать это. Вы согласны?
– Да.
Адам отошел к столу в противоположном конце комнаты и вернулся, держа в руках карандаш и чистый блокнот. Перегрин сидел так же, как Адам его оставил: спокойно, неподвижно, зажмурившись.
– Вы все делаете замечательно, - заверил его Адам все тем же тихим голосом.
– Поплавок уже помог нам, поэтому я выну его из ваших рук.
– Он взял поплавок и положил его на стол.
– Вместо него я дам вам карандаш и бумагу. Я хочу, чтобы вы несколько раз глубоко вздохнули, - это избавит вас от остатков напряжения. Потом, когда вы будете готовы, я хочу, чтобы вы открыли глаза и посмотрели на меня - и обычным, и своим внутренним зрением и нарисовали то, что вы увидели. Вы меня поняли?
Перегрин согласно кивнул и вздохнул несколько раз, его опущенные веки затрепетали. Адам тихо сел на место и принялся ждать, закинув ногу на ногу. Когда художник открыл глаза, взгляд его больше не был затравленным, но светился внутренним сиянием - так разгорается только что заправленная лампа.
Адам не двигался и не говорил ни слова, лишь смотрел на то, как быстро меняется выражение лица Перегрина. Пошарив руками по столу, художник взял карандаш и блокнот и начал набрасывать что-то на бумаге, почти не сводя взгляда с Адама. Порисовав с минуту, он нахмурился и принялся лихорадочно стирать нарисованное ластиком, потом начал рисовать снова. Когда он в смятении стер второй набросок и начал третий, Адам тихо поднялся и положил одну руку ему на плечо, а второй мягко останавливающе коснулся его лба.
– Закройте глаза и успокойтесь, Перегрин, - прошептал он. Расслабьтесь и забудьте о рисунке. Похоже, задача оказалась сложнее, чем я предполагал. Расслабьтесь и отдохните несколько минут, а я пока посмотрю, что вы нарисовали.
К счастью, ластик не до конца уничтожил следы набросков. Последний из них изображал узкое, бородатое лицо с глубоко посаженными глазами и патрицианским носом над резко очерченным, чувственным ртом. Человек на наброске был одет в стальную кольчугу и остроконечный шлем, какие носили в конце тринадцатого века. На плаще, наброшенном поверх кольчуги, явственно различался восьмиконечный крест Ордена Тамплиеров.