Адепт Бога Тьмы. Том 3
Шрифт:
Теперь, на вершине стадии Послушника, имея способности Алого Пламени, я наконец-то мог изучить его.
Победоносный Сокол, чьё имя ввергает врагов империи в ужас, а самого императора заставляет рыдать ночами от обиды.
Он был силён.
По-настоящему силён.
Тогда, во время битвы под Торопцем, он наверняка не использовал и трети своей силы. Просто чтобы не стереть всё вокруг с лица земли.
Григорий находился в шаге от стадии Инока. Был так близок, что я, судя по всему, успел забежать в последний вагон, если хотел с ним сразиться.
В
Даже представить сейчас было сложно, что я мог убить его одним движением, подкравшись из Тени.
Нет.
Теперь я так не хочу.
Теперь мне нужно видеть его глаза. Его оскал и гримасу боли, когда…
— Александр, — низкий громогласный голос громом раскатился по помещению, — Мы собрались здесь по той причине, что твой брат Станислав отозвал притязания на титул наследника рода.
?-?----??----?-?
Отец не хотел, чтобы я присутствовал на дуэли. Но я его не послушал.
Ещё бы!
Пропустить схватку двух величайших бойцов империи? Ни за что!
Пробегая по улицам города, я то и дело слышал разговоры о поединке. Люди перешёптывались, словно боялись, что их услышат. Или голосили вовсю, позабыв об окружающих, пока спорили, кто же победит в сегодняшней битве.
Конечно, отец. Чего уж тут думать?!
Но не все были согласны со мной.
— Победоносный Сокол! Ты слышал, что он расправился с целым вражеским батальоном, а?! Один, понимаешь! С таким монстром не справиться с помощью сабли. Нет, уж поверь мне!
— Говорят, сам император назначил его командиром Южной армии. Отправляет в самые горячие точки, чтобы приструнить султана Басура.
— Разве не принц должен был туда отправиться?
— Нет. Говорят, захворал…
— Ага, как же! Он просто струси!..
— Тихо! Дурак что ли?.. Услышат же — мало не покажется.
— Ой….
Да все вы дураки!
Пусть эта Победоносная Курица хоть самого султана сразит, с отцом ему не справиться. Уж я-то знаю!
Чем ближе я подбирался к дворцу, где была назначена дуэль, тем люднее становились тротуары. Неужели они все собираются, чтобы посмотреть на поединок?
Пробиваться вперёд приходилось с наглостью и напором. Кто-то позади вскрикивал, кажется, даже началось несколько драк. Это мужчины на взводе, видимо, не заметили меня и подумали, что их пихнул кто-то рядом стоящий.
Но
На входе в дворец было совсем не протолкнуться. К тому же, детей туда явно не пускали, а моих актёрских навыков не хватит, чтобы обмануть тех, кто следит за посетителями.
Поэтому мне пришлось думать, как попасть внутрь менее легальным способом.
Выбор пал на водосточную трубу, свисающую с торца здания. Там как раз был закоулок, где меня не должны заметить слишком рано. А когда я заберусь на крышу, будет уже поздно за мной бегать.
Пришлось пробиваться обратно, вызывая новые возмущённые возгласы. Закоулок был сырым, тёмным и грязным. Водосточная труба вся обшарпанная, с облупившейся краской и не слишком надёжного вида.
Хотя это и позволило мне избавиться от соперников. Нужно быть весом с ребёнка, чтобы забраться наверх и рухнуть по пути, сломав трубу.
Я ухватился за выступ, подтянулся, поставил стопу на торчащий ухват и полез наверх, собирая на руках многолетнюю грязь.
Но оно того стоило, я уверен!
?-?----??----?-?
— Станислав, — обратился к нему Григорий. — Поднимись и подтверди свои намерения отречься от притязаний на титул.
Братишка встал, кинув в мою сторону мимолётный взгляд, а затем обернулся к Григорию.
Анастасия поджала губы, явно сдерживаясь, чтобы не начать говорить. Алое Пламя подсказывало, что у неё внутри творился настоящий хаос из эмоций. Жгучая безумная буря, которую она довольно умела скрывала просто недовольным выражением лица.
Святополк с Димой затаили дыхание. Они уставились в никуда, гадая, правильно ли поступили, оставив меня в живых.
— Я, Соколов Станислав Григорьевич, — начал брат, — сим заявляю, что отныне и навсегда отрекаюсь от притязаний на место наследника клана и полностью поддерживаю право своего брата Александра Григорьевича занять Серебряный трон.
Закончив, он замолчал и медленно вздохнул, борясь с накатившим волнением.
Сомнения одолевали братишку. Сдаваться всегда неприятно, но это соревнование было не его затеей. Я бы сказал, для него это решение значило куда больше титула.
Он стал мужчиной.
И отречение стало венцом, символизирующим, что Стас наконец-то взял на себя ответственность за собственные решения.
И это во многом тяжелее превозмоганий. Признать собственное поражение, когда это необходимо. Набраться смелости сделать шаг назад.
Чёрт побери, кто мог подумать, что я буду им гордиться?
— Есть ли возражения? — спросил Григорий, когда Стас сел.
Никто не сказал ни слова. Хотя Анастасия очень этого хотела.
?-?----??----?-?