Адепт Бога Тьмы. Том 3

Савич Илья Игоревич

Вика кивнула, мол, ей то же самое.

— Сегодня я буду танцевать! Все ноги к демонам оттопчу, но танц-полу мало не покажется.

Она отхлебнула из бокала, который появился на стойке довольно быстро и взглянула на нас, сияя яркой улыбкой.

Инга показательно взглянула на высокие каблуки подруги и с ноткой язвительности заметила:

— Ноги ты точно оттопчешь.

— Ха. Ха.

Регина открыла сумочку и показала балетки.

— Да ты… — Милана прищурилась чуть по-детски. — Чёртов гений, блин!

Вечеринка

проходила в ресторане. Мы арендовали зал до утра, пригласили музыкантов и заказали фуршет. Всё довольно изыскано, надо полагать. Хотя я бы предпочёл, чтобы бразды правления в организации сегодняшнего мероприятия оставались у Коляна.

Наверняка в этом случае в программу вечера вошли потасовки в баре Востока с продолжением мордобоя в специально отведённой для этого тайной арене, про которую, однако, знали все.

Ещё было бы моря пива, хоть и дрянного, жирные закуски вроде каких-нибудь колбасок, а если бы и заказали музыкантов, ими наверняка оказалась местная панк-рок группа, солисту которой недавно исполнилось то ли сорок, то ли шестьдесят. По виду ему можно было дать оба возраста.

Эх, какой праздник потеряли…

— Рано радуетесь, — хмыкнула Инга. — Скоро сессия.

— Ну, зачем напомнила? — простонала Милана.

— Да ладно! — махнула Регина. — Мы — самые важные люди города. Нас точно не завалят.

— Это ты про Иваныча забыла, наверное?

— Ох, точно…

Регина мигом погрустнела и выдула бокал залпом.

Иваныч считался одним из самых принципиальных преподавателей. И принимал экзамены по всей строгости, не давая спуску никому. Даже отпрыски самых богатых семей не надеялись откупиться.

Он искренне считал свой предмет самым важным в академии, требовал идеального знания материала и карал за малейшие ошибки. И всё бы ничего, однако он преподавал философию, которую все считали совершенно ненужной.

— Назвать Платона софистом, милочка, — Регина принялась передразнивать манеру речи Иваныча, — это всё равно что обозвать благородного рысака восточно-венгерской породы тягловым мулом!

Ах, да. Он жутко любил лошадей. После философии это была его главная страсть.

— Он как-то отправил меня на пересдачу из-за опечатки в имени! — возмутилась Вика. — Причём отвечала-то я устно, а на листе вообще пометки делала!

— А у меня был случай…

Пока девчонки отвлеклись на дискуссию о вредности увлечения философией, я воспользовался тем, что на меня они перестали обращать внимание, и удалился к столикам с закусками.

На подобных мероприятиях мне больше нравилось есть. Все эти маленькие бутербродики, нанизанные на колышки, прикольные вкусы, небольшие пирожные.

Больше всего я любил «картошку», но ей почему-то уделялось преступно мало внимания, на мой взгляд.

— Александр! — раздался

басовитый голос Ярослава Медведева.

Я обернулся и увидел, что он прибыл не один, а в сопровождении Рады Арасовой. Девушка скромно улыбалась, обхватив его здоровенное плечо обеими руками.

— Добрый вечер, — кивнул я, проглотив угощение.

Пирожное с клубникой. Хм… неплохо, неплохо. Только теперь пить хочется, а в доступности только вино.

— Рад вас видеть. — Я пожал Ярославу руку. — А Егор не захотел прийти?

— Брат отбыл по делам рода. Его не будет ещё неделю.

— Ух, как…

Интересно, это связано с Советом, созванным Григорием? Вполне может быть, потому что следующий вопрос был задан именно на эту тему:

— Слышал, вы со Стасом тоже скоро отбываете?

— Верно.

— Уже можно поздравлять с возвращением титула?

Рада с интересом наблюдала за нами, прислушиваясь к каждому слову. Выглядела она вроде как незаметно и отстранённо, однако не стоит обманываться. Арасовы — сильный коварный клан. Если бы не вербовка Аскольда, мне пришлось бы проявить куда больше осторожности.

— Пока не стоит, — улыбнулся я. — Кто знает, что может произойти?

— Это верно. Мир изменчив и непредсказуем.

Ярослав слегка поклонился. Я поклонился в ответ, и мы разошлись.

Он достойный человек. Но вряд ли мы когда-нибудь сможем по-настоящему дружить.

Жаль. Такие, как он — хорошие друзья. Прямые и честные. Это перекрывает их вспыльчивость.

Правда, не у всех.

— Ну, вот. Никому нельзя доверять! — воскликнул Колян, оказавшись рядом со мной. — Надеюсь, ты не собираешься…

— Нет, дружище. Можешь не волноваться.

У нас с ним было кое-что общее. И одна вещь роднила особенно сильно.

Он тоже любил поесть.

И сейчас стоял с подносом, набитым всяческими закусками. Каждой по две штуки. И отправлял их в рот одну за другой, чтобы «попробовать, а затем распробовать», как он говорил.

— Эх, хорошо-о-о… — протянул Колян, похлопав себя по животу.

Пару минут мы просто стояли рядом, наблюдая за происходящим вокруг.

Гости болтали, посмеивались. Музыканты играли одну партию за другой, а в перерывах ловили аплодисменты.

Официант подошёл, чтобы забрать у меня тарелку с пустыми шпажками от канапе, но затем завис перед Коляном, не зная, как поступить.

— Потом, потом, — помог ему Каменев. — Ещё не доел.

Его аппетит действительно удивлял. И даже вызывал восхищение, надо признаться.

— Что собираешься делать на Совете рода? — вдруг спросил он.

На мой немой вопрос он добавил:

— Во время ритуала мы все многое о тебе узнали, дружище. Тут и думать долго не надо, чтобы понять — тебе придётся возглавить клан Соколовых. И чем быстрее, тем лучше. Не хочу, чтобы наш мир сожрал Хаос.