Адепт Грязных Искусств
Шрифт:
И пока мы не раскрошили комнату в щепки вместе с детьми, надо было уводить отсюда Ребекку.
Я отпрянул назад, в коридор, и рванул вниз по лестнице.
– Рэ-э-эй! – выкрикнула Ребекка. – Давай не будем привлекать внимания! Будь скромнее!
Вслед мне устремилась ледяная глыба размером с пивной бочонок. Я пригнулся, и та ударилась в стену, обдавая меня осколками с ног до головы. Добравшись до зала, я поднял в воздух измазанные кровяными кляксами обломки посуды и оконных витрин.
Резко развернулся и устремил весь смертоносный звенящий
Ну какого ж хрена…
Почему подобному приёму нас не учили в школе?..
Правда, щит уберёг Ребекку не от всех осколков, часть стекла изрезала лицо и руки, но, похоже, ей было на это наплевать.
Она выставила ладони вперёд, и в меня отправился каскад горящих бисерин, их будто пустили из исполинского дробовика. Огненная картечь устремилась в мою сторону, но я успел перемахнуть барную стойку и завалиться за укрытие. Упал прямо на мёртвого Бернарда.
Барная стойка вспыхнула и затрещала, объятая пламенем. Я соскользнул с тела камердинера, встал перед ним на колени и одним рывком выдернул из его живота меч. Моментально нагрел окровавленный бастард в руках, одарив его немалой мощью духа огня и силой мутаций.
В ту же секунду меня накрыла тень сестры, и следом – вереница мерцающих рун.
Взмах меча… вскрик…
Острие резануло Ребекку по голеням, а заодно и руны раскрошило. Сестра отпрянула назад, запнулась о мёртвое тело. Я вскочил и повалил Ребекку на пол, давя на неё не только собственным весом, но и тяжестью кодо, приставил к её горлу лезвие клинка и прохрипел:
– А если я тебе голову отрежу, это поможет?
Не дожидаясь реакции, я вжал клинок в шею сестры.
Она успела зашептать что-то нечленораздельное и захлебнулась в крови, пузырящейся во рту. Алая масса закипела, разогретая в котле её утробы, и я, как заворожённый, уставился на густую хлябь в горле Ребекки.
Во мне шевельнулось что-то звериное… волчье, варварское… я принюхался и глубже вдохнул аромат месива из обожжённого клинком мяса и рваной кожи. Фонтан ударил мне в лицо, окатил горячей кровью, и я окунулся в марево забытого блаженства.
Прикрыл глаза, слизывая с губ тёплые кровавые соки…
И тут же услышал ментальный голос Ребекки:
«О, брат мой, ты возвращаешься…».
Мой тёмный дух завертело и подняло к потолку… выброс длился несколько секунд… и с высоты я наблюдал, как полыхает зал трактира, мебель, пол, стены… как среди хаоса и мёртвых тел, среди осколков человеческого быта и луж ещё не остывшей крови, среди пекла и чёрных тлеющих стен, борются двое.
Теодор Ринг, навалившись на Ребекку Грандж, мечом режет ей горло… Ребекка запрокидывает голову и беспрерывно шепчет, одной рукой сопротивляется, а второй вынимает из ножен на поясе кинжал… крепче сжимает орудие… заносит его над спиной Теодора… размахивается…
И вонзает в него по самую рукоять,
Боль втягивает меня назад. Как в воронку, с чудовищной силой ввинчивает в тело Теодора… и я чувствую, как моя спина…
***
…онемела.
Я сипло вдохнул, но выдохнуть уже не смог. Дёрнулся. Ещё раз. Замер. Сестра оттолкнула меня, и я перевалился на бок. Спину сковало так, что не пошевелиться, меч выпал из ослабевшей руки.
Ребекка села на полу и зажала горло ладонями.
– Ублюдок, – процедила она, глядя на меня бешеными глазами. В них пульсировал неподдельный страх.
Потом она тяжело поднялась на израненные ноги. Да и вся она была изрезана, искромсана, прострелена, залита кровью…
Ребекка подошла ко мне, ногой перевернула меня на живот, наступила на поясницу и рывком выдернула кинжал из моей спины. Нечеловеческий крик разодрал мне горло.
Тяжело дыша, сестра склонилась, ухватила меня за волосы, приподняла голову и приставила кинжал к горлу.
– До встречи, – шепнула она и прижалась губами к мочке моего уха. – Твой век был недолог, Теодор Ринг.
Я выдохнул, уповая на самое сильное моё искусство.
Только на этот раз я собрал вокруг себя не стекло, а металлические предметы. Они поползли ко мне, как тараканы, со всего пола. Валяющиеся столовые приборы, стальные миски, ножи…
Я их не видел, не видел ни одного из этих предметов, потому что вообще мало что мог видеть, но я их чувствовал… точно так же, как это происходило со мной на уроке профессора Капелли, с теми идиотскими мешками…
Мне не нужно было видеть материал, чтобы им управлять. Металл сам ко мне стекался, мутируя на ходу, тягуче перекатывался по полу, собирался в ручьи, а те устремлялись вперёд.
Сначала металлическая плёнка окутала мои ноги, дошла до живота и сковала грудь, обволокла шею и руки…
– Я не хочу тебя убивать, Рэй, – прошептала мне Ребекка. – Этого хочет он. Только он. Он снова хочет тобой управлять. Прости…
И пока она это произносила, я нашарил рядом с собой меч. Обхватил его ладонью за клинок, тот бесшумно мутировал в тонкую пику-иглу. Именно она и вошла Ребекке прямо под колено.
Но сестра успела резануть меня по горлу, и в этот жест она вложила всю силу, которая в ней имелась. Послышался скрежет лезвия по металлу...
Клинок не оставил на мне даже царапины.
Я подогнул под себя ноги, встал на колени и с разворота ударил Ребекку в низ живота железным кулаком, ещё раз ухватился за пику и провернул её внутри ноги сестры.
Ребекка завыла, извиваясь на полу.
Хоть она и была бессмертна, но боль чувствовала точно так же, как и я. Остро и на всю катушку. Да и с таким ранением теперь она далеко не уйдёт. Опять же, как и я. Из моей спины лило потоком, я успел потерять много крови, и сил на удержание металла в теле у меня уже не хватало. В глазах стояла белёсая пелена, сознание плавало в тумане.