Адептка Эмили
Шрифт:
У меня в голове все перемешалось. Я совершенно точно знала, что вежливые люди не дерутся, а значит, Генри поступил неправильно. Однако я также была уверена, что Генри всегда все делает правильно. Это была непреложная аксиома моей жизни – я всегда поддерживала Генри, что бы он ни делал, а он – меня. Но… может, в этот раз он перешел черту?
С другой стороны, это вежливые леди не дерутся, а не вежливые люди. Мужчины вполне могут и боксировать, и даже вызвать друг друга на дуэль. До этого я жила в закрытом мирке женского пансиона, и такие вещи, как драки и дуэли, доносились до нас лишь
А теперь я в магической академии, среди парней. Похоже, мне нужно принимать новые правила игры. Драться я, конечно же, никогда не буду, что бы ни случилось. А Генри… наверное, он сделал то, что должен, раз он это сделал.
Я попыталась представить, что Томас случайно едва не сжег не нас с Хэйвудом, а Генри. От этой мысли мне стало чуть ли не физически плохо. Генри всегда был рядом, даже когда все остальные дорогие мне люди ушли, и жизни без него я не могла представить. Пожалуй, я тоже очень рассердилась бы на Томаса. Может, я бы даже стукнула его! И точно бы что-нибудь ему сказала. Что-нибудь строгое! Однако при мысли о том, что Томас мог бы навредить Генри, вместо строгих речей в моем воображении появлялись картины, как я набрасываюсь на одногруппника и душу, и поэтому я предпочла отогнать их. Глупости, я бы так не поступила.
Опомнившись, я поняла, что невидящим взглядом смотрю в свою тарелку, и усилием воли вернулась к реальности. Ничего же страшного не случилось? Значит, лучше не думать о том, что могло бы произойти, а то можно много надумать.
Пока мы ужинали, Томас умудрялся болтать за четверых, и по мере его рассказа на лбу у Генри прорезывалась все более глубокая поперечная морщинка. А мне вдруг и вправду захотелось стукнуть слишком непосредственного Томаса. Он разболтал все о том, что случилось днем, включая свои домыслы по поводу нашей с Хэйвудом драки. При этой новости Генри даже отложил вилку, и я поспешила вмешаться.
– Да не дрались мы! – выпалила я, едва в речи Томаса образовалась малейшая пауза и, повернувшись к Генри, повторила: – Честно, не дрались!
Хэйвуд же снес этот поклеп с презрительным молчанием – мол, что бы ни говорили о нем всякие невежи, его это не волнует.
– Да ладно тебе, тут же нет преподавателей, – беспечно махнул рукой Томас и перешел к тому, что теперь мы будем все вместе играть в пьесе и как он рад, ведь это дико интересно.
В общем, он выболтал и то, что я буду расхаживать в платье в роли Джульетты, и назначение Хэйвуда на роль Ромео, отчего брови Генри едва не встретились с прической. Я нервно схватила свою чашку с чаем и отпила сразу половину: мне хотелось самой сообщить эту новость. Ох, чувствую, сейчас друг выскажет мне о такой неосторожности… Вот как я попала в такую двусмысленную ситуацию?
Однако после ужина Генри не спешил с воспитательными беседами – вместо этого он намеренно отстал и что-то тихо сказал Хэйвуду, а потом быстро догнал меня. Выражение лица Хэйвуда никак не изменилось, поэтому угадать, о чем они говорили, было невозможно. Однако Хэйвуд вдруг на миг вскинул на меня глаза, и его взгляд был очень, очень внимательным. Поспешно отвернувшись, я зашагала следом за
Он все шел и шел, и вскоре мы вышли из академии и углубились в чахлый парк позади здания. Не в силах больше выносить молчание, я оббежала друга и схватила за руку.
– Ты на меня злишься? – спросила я. Рука Генри под моей ладонью напряглась, и я ответила сама себе: – Точно, злишься.
– Нет, – Генри наконец-то посмотрел на меня, и в его зеленых глазах промелькнула досада. Выдохнув, он накрыл своей рукой мою: – Я злюсь на себя. Я должен был защищать тебя в академии, а вместо этого ты в первый же день чуть не погибла. Я должен был предусмотреть это…
– Не должен был, – перебила я его. На меня одновременно нахлынуло и облегчение оттого, что Генри не обижается на меня, и желание его успокоить. Не нужно другу так из-за меня переживать. – Ты же не можешь постоянно ходить за мной по пятам и оберегать от всего, Генри.
– А кто тогда будет оберегать тебя, если не я? – спросил Генри серьезно, и все у меня внутри замерло от того, что он поднял эту тему.
Да, у меня больше никого нет. Родители погибли, и кроме Генри, всем, в принципе, глубоко безразлично, жива я или нет. Но… Мы никогда не обсуждали это. Мы вообще не касались ничего серьезного, предпочитая подшучивать друг над другом. Для этого же и нужны друзья – поднимать настроение? Такой серьезный настрой меня немного напугал, и я попыталась вернуть наше общение в обычное русло.
– Сдается мне, мистер Кармайкл, что вы невысокого мнения о женщинах, – я лукаво улыбнулась. Словно бы невзначай повернувшись, я высвободила руку из захвата Генри и вместо этого схватилась за его локоть, словно мы были на светской прогулке. – Считаете, что я не смогу справиться со столь незначительными трудностями?
Генри в ответ тяжело вздохнул, но все же галантно отозвался:
– Тот, кто считает, что вы не в состоянии справиться с трудностями, мисс Бишоп, явно плохо вас знает.
Я с облегчением выдохнула. Не хочу, чтобы на его лице поселилось это тревожное и мрачное выражение, которое я не раз заметила сегодня. Пусть все будет как прежде. Да и не нужно так беспокоиться, в конце концов, это академия, а не лес с разбойниками.
– А что ты сказал Хэйвуду? – вдруг вспомнила я.
– Ничего особенного, – успокоил меня Генри. – Просто предупредил, что если он к тебе полезет, то будет иметь дело со мной.
Я вздохнула – похоже, он все же принял слова Томаса о нашей с Хэйвудом «драке» близко к сердцу. Ничего, надеюсь, после того как Томас чуть не спалил нас, Хэйвуд будет держаться от меня подальше, и Генри убедится, что мне никто не угрожает.
После короткой прогулки я совершенно успокоилась. Мы с Генри успели обсудить, как мне играть Джульетту, чтобы не вызывать подозрений по поводу своего пола. Друг посоветовал подложить подплечники под платье и двигаться как можно более неуклюже, и я согласно кивнула. Учту.
Осенью темнеет быстро, и вскоре мы были вынуждены вернуться в академию. Махнув Генри на прощанье, я свернула в коридор третьего этажа и, улыбаясь, зашагала к своей комнате. Все будет хорошо. Разве можно с чем-то не справиться, когда друг рядом и поддерживает меня?