Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
Я поблагодарил капитана и поглядел опять на Аннику.
— Несмотря на все возражения, Волки подчиняются имперскому закону, госпожа.
Она оскалила зубы, что совершенно не напоминало улыбку.
— Надеюсь, ты прав, Гиперион.
Анника оставила мостик, ее группа последовала за ней. Дарфорд кивнул мне, Кхатан одарила улыбкой, а Василла — тихой молитвой. Кловон лишь бросил на меня косой взгляд, в то время как Меррик не удосужился сделать даже это. Его кибермастиф потрусил следом.
+ Как спина? + отправил я Малхадиилу, когда они вышли.
+ Словно в огне. Не волнуйся за
— Приказы, сэр? — спросил Тальвин.
Я наблюдал за тем, как на оккулюсе вращается горящий Армагеддон. Прямо сейчас, пока мы ждем на орбите, население целых городов выгоняли из своих домов. Что им говорили? Какую сладкую ложь вливали в уши, чтобы они охотно прошли стерилизацию и безропотно отправились в трудовые лагеря?
Я считал, что мы умираем ради людей. Верил, что мы отдаем жизни, дабы очистить мир от зла.
Оказалось, мы гибли только для того, чтобы сохранить промышленную инфраструктуру планеты, чтобы Армагеддон мог и дальше штамповать по десять миллионов танков в год, но уже руками новых колонистов. Я не был уверен, стоило ли это таких жертв, хотя почти мог представить, как бы спорил со мной Думенидон.
«Армиям человечества необходимо это оружие, — сказал бы он. — Что такое потеря одного мира по сравнению со всеми теми, кто погибнет без армагеддонского оружия?»
Да, он оказался бы прав, но эта правда плохо пахла. Вот почему Галео постоянно советовал нам не ставить под сомнение приказы командиров. Слишком много правд. Не нам выбирать единственную. Нам необходимо делать то, что прикажут.
— Будем ждать, — сказал я Тальвину, — и надеяться, что наши повелители хорошо все обдумали.
Глава девятнадцатая
ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ
Волки не были дураками. Они знали, какая судьба ждет защитников Армагеддона. Пусть Волки и оставались бессильными на земле, это не удерживало их от того, чтобы пытаться всеми способами приостановить депортацию населения в рабочие лагеря. Стали поступать доклады о том, что Волки угрожают инквизиторским штурмовикам, а конвои с гражданскими лицами не добирались до пунктов сбора. Если Волки укрывали их, то делали это с такой хитростью, что орбитальная разведка не могла их обнаружить.
«Карабеле» приказали провести ауспик-сканирование поверхности и присоединиться к поискам. Я не знал, хочу ли, чтобы мы что-либо нашли. Масштабная зачистка казалась мне ошибкой, и я уже начал уставать от того, что принимаю в ней участие.
Я едва ли хотел спускаться на землю, и не только потому, что лорд Йорос приказал мне оставаться на орбите. У меня не было совершенно никакого желания вместе со своими братьями или легионами имперских штурмовиков выводить обманутые невинные души из городов.
Однако, я узнал про ложь, которой их потчевали. И она, среди всего прочего, оставила самый горький привкус. Правду поведал мне по воксу сам лорд Йорос, встретив мое отвращение с привычной бесстрастностью.
— Инквизиция уже приступила к работе, — рассказал он о сгоне. — Города пустеют под нашим бдительным взором.
— Какую ложь мы им скармливаем, лорд?
— Подбирай выражения,
— Буду, гроссмейстер. Но сначала я хотел бы услышать ответ.
— Им говорят, что население необходимо временно эвакуировать для священного очищения. Затем людям позволят вернуться. Гвардейцы, естественно, присмотрят за домами и пожитками, охраняя их от грабителей.
Я рассмеялся, даже не пытаясь скрыть горечь.
Насчет стерилизации меня просветила Анника. И я не был благодарен за это. Она зашла на мостик почти неделю спустя после того, как я видел ее в последний раз, приковав меня к месту бледно-синими глазами.
— Хочешь узнать, как ордосы стерилизуют население?
Нет. Я не желал этого знания — нисколько. Чем бы оно мне помогло?
— Я бы предпочел не знать, госпожа.
— Инъекции, — сказала она. — Я была внизу. Видела своими глазами. Они делают инъекции сразу по прибытии в рабочие лагеря. Мужчинам, женщинам, даже детям. Им говорят, что это для защиты от болезней. Но они разрушат миллионы семей, сделав их последним поколением колонистов, которые обживали этот мир.
— Я ведь сказал, что это не мое дело. Меня заботит лишь поле битвы, а не последствия. — Она выводила меня из себя, мне было сложно помнить, что злость ни к чему не приведет. Она пробыла на поверхности неделю и вернулась для того, чтобы бросить мне все эти обвинения. Как будто я во всем виноват. Как будто я мог что-то сделать, даже если бы хотел: — Вы инквизитор, госпожа. Ваши братья и сестры всем здесь заправляют.
Она сплюнула на палубу. Странное дело, но меня уязвило такое ее неуважение к Кастиану и «Карабеле».
— Ты же рыцарь, Гиперион. Нет ничего благородного или праведного в уничтожении ни в чем не повинного населения, а ты просто стоишь здесь и ничего не делаешь. Все вы.
Я отвернулся от нее, внезапно крайне заинтересовавшись пультом управления.
— Если вам это так претит, инквизитор Ярлсдоттир, то вам, возможно, стоит что-то предпринять. Выплескивать свой гнев на меня бесполезно, пока вся власть сосредоточена у вас и у ордосов.
— Мне приходилось прежде убивать, Гиперион. Я убивала, чтоб сохранить тайны. Однажды целый городской район был уничтожен по моему приказу, сгорев в пламени, потому что мне следовало убедиться в полном истреблении одного-единственного культа. Но здесь творится геноцид. Глобальная зачистка по самой низменной причине — из-за удобства. Армейский транспорт отбудет в течение недели, Серый Рыцарь. Что ты тогда будешь делать?
Я обернулся к инквизитору, возвышаясь над ней в своих доспехах.
— Я открою по ним огонь и обреку их храбрые души на вечное забвение, как, несомненно, мне прикажет Инквизиция. Я выполню свой долг, Анника, — сквозь стиснутые зубы процедил я.
— Ты будешь обращаться ко мне «инквизитор Ярлсдоттир».
— Я буду обращаться к вам, как к предателю, если вы и дальше будете нести ересь. Инквизиция приказывает, мы исполняем. Таков порядок. К чему вы меня подстрекаете? Каким будет ваш приказ? Мне что, следует телепортироваться на планету вместе с хромым Малхадиилом, силой мысли воскресить погибших братьев и вырезать сотню тысяч инквизиторских штурмовиков? Этого вы от меня хотите?