Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
Команда операторов, направляющая действия истребителей, не раз вслушивалась в отголоски удаленной гибели. И капитану Гракино приходилось терять тысячи человеческих жизней в космических сражениях, но до сих пор эти звуки вызывали отчаяние.
— Навигация! — вскричал Гракино, перекрывая возрастающий грохот в рубке. — Почему мы до сих пор стоим на месте? Куда они направляются?
— Летят к планете, сэр! — донесся ответ из толпы навигаторов, где десятки молодых офицеров бились над картами и компасами, а регистраторы дымились от интенсивных вычислений.
Гракино разразился
— Тогда мы их опередим и уничтожим бортовым залпом! Им не удастся от нас удрать! — Капитан хлопнул ладонью по подлокотнику своего трона. — Артиллерия! Доложить обстановку!
Офицер-артиллерист — военный в седьмом поколении, с отцом которого Гракино разыгрывал сражения сразу на трех досках, — проворно поднялся с места:
— Орудия полностью перезаряжены, капитан. При такой скорости я могу гарантировать три полных залпа в носовую часть корабля.
— А если мы развернемся, чтобы ударить в тыл?
Офицер-артиллерист ненадолго задумался.
— Два хороших половинных залпа по корме, — сказал он наконец.
— У меня есть бутылка сухого амасека, которая старше меня. Дай мне три половинных залпа по их корме, и бутылка твоя. Слышал?
— Да, капитан!
«Безжалостный» не относился к классу оснащенных артиллерией судов, но вопреки желанию Гракино, как он сам признавал, после Готической войны на авианосце было установлено несколько орудий. Они могли, в случае необходимости, поднять огненный ураган, сквозь который не прорваться чужому крейсеру. Трех полных залпов в носовую часть, а затем трех половинных в корму — из перезаряженных орудий, да еще почти в упор — должно с избытком хватить, для того чтобы разгромить любой корабль. А потом останется только собрать уцелевшие истребители и бомбить боевой крейсер, пока он не развалится на части.
Гракино подумал, что должен позволить и эскадрилье «Очищения» принять участие в уничтожении противника. Таков был обычай вежливости, принятый среди капитанов.
А эти выскочки со «Святого пламени» пусть сами о себе позаботятся!
— Навигаторы, немедленно начинайте разворот! — приказал Гракино.
Двигатели медленно повернули старый потрескивающий корабль, выводя его наперерез боевому крейсеру. «Безжалостный» легонько вздрогнул.
Тактический голографический дисплей уменьшил сектор обзора, и рассеянные в бездне истребители пропали из виду. Теперь на экране остались только две мерцающие метки — яркий голубой символ, обозначавший положение «Беспощадного», и красный треугольник боевого крейсера сил Хаоса. Он истекал горящим топливом, терял металлические обломки, но упорно продвигался к планете Вулканис Ультор.
Аларик едва успел пристегнуться ремнями, как вдруг по всему «Рубикону» завыли тревожные сигналы.
— Опасность столкновения, — пробормотал капитан самому себе, слушая нарастающий рев двигателей.
«Беспощадный», для определения цели, начал с нескольких одиночных выстрелов. Снаряды пронеслись мимо приближающегося носа «Рубикона». Сержанты-артиллеристы внесли поправки, офицеры из капитанской рубки одобрили
Корабль с полностью заряженными щитами и способными на ответный огонь орудиями выдержал бы этот шквал и ответил на него. Но у боевого крейсера осталось в исправности всего несколько щитов, и ответных выстрелов не последовало. «Беспощадный», ничем не рискуя, посылал залп за залпом в носовую часть корабля врагов. Массивный бронированный нос боевого крейсера, закрытый несколькими слоями адамантина, пронизанный освященными оберегами, был сперва смят, а затем и пробит снарядами мощных орудий. Целые пластины брони, сорванные взрывами, закружились в темноте космоса.
Прогремели вторичные разрывы, и из трещин брони вырвались струи пламени. Последний колоссальный взрыв целиком снес носовой отсек, закрыв мощным выбросом огня всю переднюю часть «Рубикона». Космос быстро поглотил пламя, и на месте носовой части крейсера остались только развороченные обломки обгоревшего металла.
Корабль не уменьшил скорости, но после разрушения множества систем опасно вильнул в сторону. Во многих помещениях и переходах возникали пожары; переборки, не выдерживая давления, лопались и разлетались в мелкие щепки. Капитанский мостик сотрясался от взрывов, и, если бы он был расположен на несколько метров ближе к носу, рубку могло бы разорвать.
Тысячи Маллеус из состава команды погибли, сожженные заживо или выброшенные в открытый космос. Из разбитой носовой части вылетали секции брони, груды обломков и исковерканные замерзшие тела.
От сотрясения «Рубикона» и «Громовой ястреб» сильно качнуло. Раздался стук корпуса о крепления.
— Кто-нибудь пострадал? — спросил по воксу Аларик.
— Никто, — ответил Генхайн, ожидавший вместе со своими воинами в десантной капсуле рядом с «Громовым ястребом».
— И у нас никто, — добавил Санторо.
Аларик окинул взглядом воинов своего отделения: его десантники не пострадали. Для того чтобы ранить кого-то из терминаторов Танкреда, такого удара также было недостаточно.
Аларик включил канал капитанской рубки:
— Что это было?
— Взрывами уничтожена носовая часть, — раздался ответ, едва слышный из-за повреждения множества сетей.
— А рубка?
— Минимальные разрушения. Навигаторы корректируют курс. Расчетное время вхождения в атмосферу — двадцать две минуты.
По голосу отвечавшего члена экипажа и по шуму, стоявшему в рубке, Аларик понял, что не он один считал этот промежуток времени слишком большим.
«Рубикон» проскочил ниже «Беспощадного» и настолько близко, что обломки металлическим дождем застучали по днищу старого корабля.
На правом борту, по сравнению с левым, было гораздо меньше артиллеристов. Не все орудия успели перезарядить, но и они внесли свою лепту. Едва «Рубикон» вышел из мертвой зоны обстрела под брюхом «Беспощадного», корабль накренился, чтобы дать возможность лучше прицелиться, и орудия выбросили все имеющиеся снаряды в кормовую часть боевого крейсера.