Адептус Астартес: Омнибус. Том II
Шрифт:
Ателленас был командором очень долгое время, а космическим десантником еще дольше. Он знал, что осторожные люди не верят ничему, что не видели сами и истинный лидер сможет отличить правду от лжи.
А правда была в абсолютной чудовищности Живодера, силе, с которой он совращал самых стойких людей с ужасающей легкостью. Такие враги как он, внушали Империуму, что зиждился на людских душах наибольший страх, так как именно эти души Живодер починял себе.
* * *
— Братья! Сыны крови! В этот день мы столкнемся с последним врагом! Можно считать, что Кровавому богу угодно
Слова крови врезались в их умы, доводя жажду крови до предела. Живодер никогда еще не был так благодарен ораторскому дару — ни армия, ни Космический Десант не могут противостоять людям, для которых нет большей радости, чем резня.
— Но истина, сыны крови, в том, что мы угодили ему так, что он дает нам возможность добыть еще черепов! И каких! Десантники, отребья человечества, слепые машины Империума здесь, чтобы умереть во имя Его и показать слабакам Его мощь!
Живодер высоко воздел невредимую руку, и толпа вокруг него разразилась восторженными криками, вопя в безумной радости от предстоящего сражения. Многие погибли во время крушения и многие были ранены или ослабли, так что жажда крови убила бы их. И все равно, их было много. Они пронесутся сквозь город, захватят космопорт и братья на орбите поднимут их, чтобы донести до конечной точки путешествия, Махарии, мира с тридцатью миллиардами душ, где они все погибнут в безумной оргии резни во имя Кровавого бога. Невозможно будет представить количество гибнущих, бессмысленную орду слабаков, которые будут умирать до тех пор, пока жив последний культист.
И такова будет милость Кровавого бога, что он, Живодер, станет его Избранным, бессмертным чемпионом, убивающим самые звезды во имя Его.
— Братья! — снова вскричал он. — К оружию! Имперская шваль умрет с восходом солнца.
Культисты бросились врассыпную, чтобы подготовиться: зарядить оружие, наточить клинки, нанести себе шрамы и предаться предвкушению грядущих славных убийств.
Рекоба, ранее бывший капралом, а ныне командовавший четырьмя тысячами гаталаморских бунтовщиков, отдавал приказы и разбивал головы. Кирея, который присоединился к Живодеру с более чем двумя тысячами солдат сил планетарной обороны Гуриана был несколько более сдержан, но все время держал палец на спусковом крючке дуэльного лазерного пистолета, который носил с собой.
— Диесс! — завопил Живодер.
Всадник на угольно-черном коне подлетел к нему. Ноздри зверя были в кровавой пене, глаза бешено вращались, но даже это животное было заражено силой слов крови. Сам Диесс, молодой и самозабвенно горячий, одетый в свою изношенную и протертую офицерскую униформу, выпрямился в седле, салютуя кавалерийским мечом.
— Сэр! Лорд Живодер!
— Диесс, тебе выпала честь первой крови сегодня. Ты и твои люди первыми нанесут удар по позициям десантников. Бейте сильно. Если сможете захватить кого-то живыми, делайте это. Они станут развлечением для остальных. Если нет, убейте всех.
Даже Диесс улыбнулся при этих словах.
— Благодарю, мой господин! Это будет славный день для Колчи!
— Вся Колча жаждет твоей смерти, Диесс! Это будет славный день для Кровавого бога!
— Сэр, да сэр! — Диесс унесся, напоенный той странной радостью, что только Кровавый бог может дать человеку перед битвой.
Живодер ощутил витающий в воздухе привкус победы. Сухая земля Эмпириона IX станет красной еще до заката!
* * *
Первые
Когда первые выстрелы лазганов прорезали воздух, Живодер почувствовал, как Кровавый бог улыбается ему из варпа с вершины своего трона из черепов.
— Кровь! — пронзительно зазвучал знакомый голос в его голове. — Кровь Кровавому богу!
— Огонь! — выкрикнул Валериан, и его постаревшее, покрытое шрамами лицо исказилось от ярости и негодования. Орудия Опустошителей разродились резкими вспышки огня, и первая волна еретиков, выбитых из седел, разрезанных пополам вместе с лошадьми, пала на землю, подняв клубы пыли.
Но всадники продолжали прибывать, шкуры их лошадей были вымазаны машинным маслом, седоки покрыты шрамами, с черными от кровавого безумия глазами. Те, у кого было стрелковое оружие, открыли ответный огонь по черному каменному храму. Некоторые выстрелы чиркнули по броне окопавшихся тактических и штурмовых отделений, но, ни один не поразил цели.
Ателленас сжал руку, одетую в силовую перчатку, чувствуя, как ожило силовое поле вокруг нее. Он поднял другую руку и сделал несколько движений вверх-вниз, словно бы рубил что-то. Это был сигнал, и тактические отряды обрушили на культистов бурю рвущейся стали.
Еще одна волна кавалерии пала, но теперь они были еще ближе и их лидер, офицер в излохмаченной пародии на униформу, все еще был жив и, с высоко поднятой саблей вел в атаку своих людей.
Стрельба все продолжалась и сержант штурмового отделения Кителлиас, вдруг схватился за руку.
— Статус, Кителлиас?
— Ничего серьезного, — ответил сержант, — потерял парочку пальцев. Ваш приказ?
— Держитесь, Кителлиас. Держитесь.
Новый залп Опустошителей и тактического отделения срезал еще один ряд всадников, но враг был уже в пределах пистолетного выстрела. На сенсоре Ателленаса внутри шлема вспыхнул красный сигнал, когда один заряд отскочил от его плечевой пластины. Прицелившись из болт-пистолета, он отомстил самонадеянному культисту, попав тому прямо в шею и свалив с коня куда-то вбок.
Они были уже близко. Их кони были взмылены. Офицер поднял меч, готовый ударить по первому же десантнику на своем пути.
— В атаку! — закричал Ателленас. И, еще раньше, чем возглас вырвался из глотки, Кителлиас и его люди рванулись из укрытия, взревев соплами прыжковых ранцев.
Они обрушились на головы всадников, и каждый сразу же срубил по одному врагу. Сам Кителлиас выбрал свою следующую цель прямо на бегу. Игнорируя еретиков, чьи клинки и дубины беспомощно отскакивали от его брони, сержант метнулся к офицеру.
"Он жаждет мести, — подумал Ателленас. — Мести за свои пальцы". В любой другой армии такие стремления являлись признаком недисциплинированности, но это были Черные Храмовники и все, что они делали, было отмщением.
Ателленас повел вторую атаку сам, вместе со своим тактическим отделением ударив в ошеломленных всадников. Окунувшись в облако пыли и крики умирающих, он увернулся от клинка и ударил в ответ силовым кулаком так, что всадник вместе с лошадью, омываемый ливнем искр, отлетел метров на семь.