Адептус Астартес: Омнибус. Том II
Шрифт:
Но сейчас уже орк потерял равновесие, когда инерция атаки заставила его сильнее опереться на раненую ногу, Храмовник же успел восстановиться. Астартес нанёс мощный удар правой рукой, вонзив наконечник редуктора в глаз, он лопнул, и космического десантника забрызгало мозгами зелёнокожего. Существо дёрнулось, уродливая морда застыла рычащей гримасой, свет потух в маленьких глазках, и тварь рухнула к ногам апотекария.
Вокс-частота гудела, рыцари выкрикивали клятвы и молитвы, сражаясь с врагами, проклиная ксеносов божественным гневом триумвирата: Бога-Императора, примарха Дорна и лорда Сигизмунда. Одни
Все сражались с врагами лицом к лицу. Именно так, как и любили Чёрные Храмовники. Казалось невозможным, что столь примитивные формы жизни могут оказать хоть какое-то значимое сопротивление гордым воинам Адептус Астартес, не говоря уже о победе над ними. Такая мысль была просто невероятной.
За минувшие с момента нападения Гримскара на Солемн двенадцать лет крестоносцы Бранта несколько раз сражались с орками и, в конечном счёте, всегда побеждали. Но на охваченном войной Армагеддоне больше ничто не выглядело невозможным.
Кто знает, почему именно здесь и сейчас зелёнокожие атаковали с такой же силой, как и в тёмный день двенадцать лет назад? Человеческий разум не может постичь ход мыслей ксеносов, как невозможно смотреть на бесконечные заливы Моря Душ и не сойти с ума. Он непостижим даже для всевидящего божественного взора Императора. И как могли нечестивые орки повергнуть кастеляна Герхарда, который уже двадцать лет возглавлял роту, начиная с карательного рейда против пиратов эльдар на Н’твус Сьюне?
Но Герхард от имени примарха, кровь которого текла в венах, как у посвящённых, так и у неофитов, проревел в буре статических помех приказы, доказав, что слухи о его смерти сильно преувеличены.
Кольбер оглянулся. На стволе обросшего мхом и лианами дерева стоял, возвышаясь над остальными космическими десантниками, их командующий — лорд Герхард. Чёрно-белая силовая броня кастеляна была заляпана кровью ксеносов и слизистой измельчённой био-грибковой плотью. На рельефном кресте Храмовников на нагруднике виднелись вмятины от очереди из крупнокалиберного оружия.
Несмотря на то, что воздух вокруг него пронзали вспышки огня, и случайные пули рикошетили от древнего керамитового доспеха, кастелян понял, что настало время последнего боя роты против зелёнокожей угрозы и что гораздо важнее, он понял, что лучше сплотить рыцарей для последней отчаянной защиты, чем пытаться тонко маневрировать. Время манёвров прошло. Они обречены, все они обречены, но они могут дорого продать свои жизни.
— Воины Солемна! — зазвенел его голос в воксе. — Мы не должны страшиться зелёнокожей мерзости. Разве могут наши усилия оказаться напрасными, если мы избранные Императора и Его самые набожные слуги? Воины Адептус Астартес — вот истинное воплощение страха! Разве не сказал наш благородный предок Рогал Дорн, что сто космических десантников стоят тысячи любых иных верных Империуму солдат?
Кастелян неожиданно замолчал, прицелился из плазменного пистолета и выстрелил ревущим грязно-синим шаром жидкого огня в толпу мчавшихся орков. Расплавленная плоть слезала с костей подыхавших ксеносов.
— Нам не о чем сожалеть. Нам не нужно задумываться стоит ли наша жертва смерти или нет, — продолжал всё громче Герхард. —
Пока кастелян говорил, ещё больше диких орков выбежало на поляну. Неужели они никогда не закончатся? В глазах возмущённых Храмовников их постоянное присутствие на мирах королевства было вечным оскорблением Его Императорского Величества.
— И им не будет пощады, потому что мы пожнём ужасную месть, как и наши братья, что придут после нас и снимут жатву головами инопланетных вожаков. За Императора, за примарха, за лорда Сигизмунда и за Солемн! — взревел Герхард.
— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — прокричали рыцари роты боевой клич ордена. Он звучал по всей галактике, где бы ни побывали флотилии крестоносцев в течение самой долгой священной войны за всю славную десяти тысячелетнюю историю Империума. Прямо над головами космических десантников раздался оглушительный взрыв, подобный неистовому раскату грома. Это был звук выстрела из ракетной установки, точнее из нескольких установок.
И затем новый шквал огня обрушился на поляну, потрескивая зелёными дугами молний, оставляя позади себя жирный чёрный инверсионный след ископаемого ракетного топлива. Даже бесстрашному Герхарду пришлось укрыться за большим поваленным стволом.
Круша всё на своём пути, вытаптывая подлесок металлическими сапогами и неуклюже продираясь на очищенную от деревьев поляну, показались новые зелёнокожие. Вот уж кого Кольбер совсем не ожидал увидеть вместе с племенем диких орков.
Да, в конечном счёте, все они были дикарями, но некоторые из вновь прибывших были “улучшены” с помощью примитивной бионики. В орочьих ордах бионика встречалась довольно часто, но у новых врагов ржавой металлической аугметики оказалось больше чем зелёной плоти. В Магос Биологис их называли киборками.
Откуда они взялись, изумился апотекарий? Хотя теперь стало ясно, как ксеносам удалось заглушить дальнюю связь. У относительно технологически продвинутых киборков было больше шансов забить помехами частоты Храмовников. Но Кольбер снова задался тем же вопросом, что механизированные орки забыли в дебрях экваториальных джунглей?
Рыцарь с абсолютной ясностью понял, что скоро ему предстоит вечно сражаться рядом с Императором против врагов человечества. Немногим воинам, отдавшим жизнь на службе Ему, посчастливилось точно узнать час своей смерти и подготовить свои души. У него осталось время, чтобы сбросить остатки смертности и возродиться как ангельский воин Бога-Императора.
Но прежде чем уготованный апотекарию секач снесёт ему голову или в груди взорвётся разрывной снаряд или особо мерзкий лазерный луч спалит плоть на его аугметированном скелете, он будет сражаться до последнего, исполняя долг: защищая драгоценный нартециум и хранившееся в нём геносемя павших братьев.
Даже если он не выживет, чтобы сражаться в иной день, оставался шанс что прогеноидные железы, которые он извлёк из мёртвых рыцарей, вернут в Солемнский крестовый поход. Возможно, кто-то из его братьев-апотекариев даже достанет зиготы и из его груди, когда Храмовники совершат паломничество к месту последнего боя батальной роты Герхарда.