Адептус Астартес: Омнибус. Том II
Шрифт:
— Пустота… — пробормотал капитан. — Они заполонили её.
Выпрямившись, Хорниндаль посмотрел на Деметрия.
— Брат-капеллан, поднимай отделения по тревоге.
Глубоко в недрах «Ксенофонта» пребывали больше тридцати Кос Императора, возвращавшихся на Соту. Общие спальни ордена были тесными и спартанскими, что соответствовало менталитету Адептус Астартес — каждому воину выделялся лишь тюфяк и стойка для снаряжения. Пустые силовые доспехи безмолвно охраняли бойцов в тех редких случаях, когда они погружались в полноценный сон, а рядом лежало их оружие, вычищенное и покрытое смазкой. Запах ладана и полировочного порошка,
Если люди из экипажа заполняли отведенные им углы личными вещами и предметами культа Императора, Косы Императора преклоняли колена в тихой молитве на голом полу. Там, где слуги ордена искали отвлечения, отдыха или сна во время долгих часов ночного дежурства, их господа неустанно тренировались и ели лишь изредка, словно аскеты или кающиеся грешники в монашеской традиции.
Много месяцев назад их отослали через сектор в Эготту, где в течение веков хранились мощи почтенного Сегаса, первого капеллана в истории ордена. Реклюзиарх Хорниндаль распалил веру бойцов и повел их на поверхность охваченной мятежом планеты, но перед самой битвой они получили сообщение с Соты о полном отзыве ордена. Словно заряженный и взведенный болт-пистолет, Кос Императора засунули обратно в кобуру, не дав им обрушить на врага праведный гнев.
Поэтому когда капеллан Деметрий призвал своих воинов к оружию, они были более чем готовы.
Теперь три полных отделения явились в сборный зал и стояли, выстроившись «пересекающимися серпами», а между ними сновали сервы-оружейники. Тридцать лучших воинов ордена, черно-желтые доспехи которых поблескивали в мерцающем свете зала, отбрасывали гигантские тени на палубу.
Милусу Огдену казалось, что он провел всю жизнь в тени этих гигантов.
Пристава «Ксенофонта» и его отряд призвали в зал, как и их господ-космодесантников, но казалось, что это сделано будто из вежливости. Простая формальность — словно им не придется сражаться и погибать, когда придет время.
Они оставили попытки войти в покои навигатора, однако Милус отослал пару своих людей в часовню, наблюдать за дрожащими и скулящими астропатами. По приказу капитана Кэрона псайкеры попытались установить связь с благородной Сотой, но, как только они открыли разумы варпу, то начали визжать и причитать, бросаться ничком на палубу и умолять спасти от коварного чуждого присутствия, которое заполоняло их разумы.
Даже сейчас, когда Огден стоял в тени ордена, тень чудовища накрывала их всех. Оно ослепило их и заглушила их крики во тьме. Что ужаснее всего, оно было одержимо бессмертным неутолимым голодом, как совершенно недвусмысленно уверил его изможденный главный астропат.
Чудовище собиралось сожрать их всех.
Арочные двери в переборке у начала сборочного зала разъехались, управляемые мощными моторами, и вошли реклюзиарх Хорниндаль с Деметрием и горсткой сервов реклюзиархии в рясах. Хотя их лица были непокрыты, оба капеллана облачились в эбеново-черную броню, а Хорниндаль также надел длинный церемониальный плащ золотистого бархата с вышитой на нем парой кос-эмблемой Ордена. Грохот их сабатонов разносился по залу; собравшиеся космодесантники смотрел на идущих мимо вождей беспристрастными рубиновыми визорами, но Огден чувствовал, что в воздухе висит напряженное ожидание.
Хорниндаль не стал более тратить время на церемонии и предисловия.
— Братья. Мы вышли из варпа всего двадцать семь минут назад, примерно в шести с половиной
Хотя Косы Императора остались типично стоическими, офицеры безопасности Огдена начали перешептываться. Милус яростно зыркнул на них, напомнив тем самым, что они находятся в присутствии господ — капеллан Деметрий был скорым на гнев в отношении недисциплинированных прислужников.
— Хотя у меня и не осталось сомнений, что прибытие ксеносов каким-то образом связано с недавними событиями на Восточной Окраине, — продолжил реклюзиарх, — это трусливое, рассредоточенное расположение их сил не совпадает с предыдущими шаблонами действий флотов-ульев. Эти твари коварны. Они учатся на своих поражениях. Им уже известно, что они не смогут завоевать славный Империум обычной атакой в лоб и поэтому сейчас ищут другой путь.
— Капитан и его офицеры уверили меня, что, если бы этот корабль-улей и его рой двигались по любой логически объяснимой траектории, — или от скопления Сапфир, или от областей Восточной Окраины, — то не смогли бы продвинуться так далеко в субсектор, не встретив по дороге сопротивления имперских сил. Соответственно, мы должны признать, что гнусные ксеносы разделили свои силы для того, чтобы совершать набеги на нас по многим фронтам и продвинуть свое мерзостное влияние как можно дальше. Они породили обширное поле споровых мин, чтобы оцепить систему. Их психическая тень растет.
Огден ощутил странную смесь ужаса и гнева, услышав эти слова. Хотя угроза тиранидов флота-улья Бегемот канула в лету задолго до того, как его прадед заступил на крепостную службу к Косам, тихие слушки разошлись с фронтов по всему сегментуму Ультима и превратились в легенды. В детстве жестокие братья и сестры пугали Милуса историями о невидимых многоногих ксеносах, утверждали, что они живут в туннелях под жилцентром и с одинаковой радостью готовы сожрать солдат и маленьких мальчиков. Долгими холодными ночами Соты юный Огден съеживался под одеялом и вздрагивал при каждом воображаемом во тьме звуке — как же далеко от него ушел суровый офицер, ныне с гордостью носивший символику ордена.
Хотя он испытывал что-то еще. Возможно, более первобытный страх.
Это было сродни отвращению, которое Милус чувствовал, когда даже безобидный домашний паучок пробегал по его комнате — непримиримой ненависти, которую человечество с начала времен обращало на не-млекопитающих существ. Если бы паучок научился путешествовать среди звезд и пожелал создать собственную империю, куда бы упал его хищный взгляд? Какое «пагубное влияние» мог бы он оказать на миры людей?
Огден одернул себя и заставил вновь обратить внимание на реклюзиарха с угрюмым лицом, который, когда произносил речь, словно возвышался даже над братьями-десантниками.
— Отзывая всех нас, магистр ордена Торцира, вероятнее всего, желал защитить от вторжения ксеносов территории ордена на галактическом востоке. Однако он мог, не желая того, просмотреть гораздо большую угрозу, с которой столкнулись мы — здесь и сейчас. Исходя из нашей текущей позиции, капитан Кэрон рассчитал, что наш благородный родной мир Сота уже находится в предполагаемой зоне боестолкновений.
Только после этого собравшиеся космодесантники заметно отреагировали — сдержанно выругались, вызывающе закричали и немного нарушили четкий строй.