Адепты стужи
Шрифт:
— Эвакуация подтверждена, посылку сохранить любой ценой — дисциплинированно повторил Араб
— Верно. Семью километрами севернее от тебя — зеленка. Укройся, жди группу эвакуации.
— Вас понял…
Незнакомец пытливо смотрел на Араба
— Самолет. Там — он показал рукой туда, откуда шли Араб с группой
Отрицать было глупо — Араб медленно кивнул
— И вы его выпотрошили — незнакомец кивнул на рюкзак, поставленный посреди камней — и забрали груз. Так?
Араб молча смотрел на незнакомца, тишина сгущалась над ними. Неизвестно, что было бы дальше — Араб незнакомцу не слишком то доверял, несмотря на его русский. Тишину разорвал назойливый сигнал станции связи, так звучал только
— Араб на приеме.
— Немой-Арабу! Асмодей с тобой?
Араб помедлил
— Так точно.
— Он свой. Выполнять все его указания как мои. Как понял?
— Вас понял.
— Идти на точку эвакуации. Немедленно!
— Принял.
— Конец связи.
Араб положил трубку спутникового телефона…
— Приказ получил?
— Так точно… — недовольно проговорил Араб
— Руки в ноги — за мной!
Звук в горах расходится причудливо, отражается от скальных стен. До ушей уже доносился едва слышный хлопающий тук вертолетных винтов, но понять где эти вертолеты — в километре или в десяти — по звуку было невозможно…
— Господин полковник. [18] Если не отпустите — уйду сам. Возьму добровольцев, пойдут со мной. Как полагаете — а их вытаскивать оттуда надо. Сейчас прямо.
Подполковник Бежицкий, командир дислоцированного в Чирчике полка спецназа, к которой относился и Южный учебный центр, кряжистый здоровяк, обритый наголо и пользующийся на тренировках сделанными специально для него трехпудовыми гантелями недобро осклабился
— Это пешком что ли двинешь?
— Надо — и пешком пойду. Тут недалеко…
18
Ошибки здесь нет, в армии при обращении к подполковнику приставку «под» обычно опускают…
Подполковник тяжело вздохнул. Подчиненных ему по службе башибузуков он знал и ни на минуту не сомневался, что как раз вот этот — возьмет и в самом деле пойдет. И людей за собой поведет, потому как пользуется авторитетом среди подчиненных, как и полагается хорошему командиру.
— Дурак ты, Тихонов… — тяжело сказал он — и так вляпались по самое… не усугубляй хоть. Меня только что на связь зам командующего вызывал, чуть матом с ног не сшиб. Тебя вообще приказано под арест вместе со всеми причастными к этому делу, уж не знаю, откуда вас в штабе так хорошо знают, но знают. Натворили дел с этими выпускными… и подо мной уже стул шатается… Довыпускались… молодое пополнение… ясны соколы, мать вашу…
— Я за свое место не держусь, господин полковник — набычившись, ответил Тихонов
— Ты мне бычку тут не включай! — угрожающе проговорил — набычился он! У меня таких как ты орлов, целый полк. Только не те орлы, которые в небесах высоко летают, а те которые сверху и прям на голову! У каждого второго… на мое место встань, в общем… потом и бычь!
Помолчали, остывая, понимая, что в такой ситуации и наговорит и наделать можно — непоправимого. Каждый понимал правоту другого и не мог отступить от правоты своей. Тихонов понимал подполковника — то, что они сделали, было прямым нарушением устава и каралось судом офицерской чести. Проклятые разведчики как всегда никого не предупредили о проводимой операции… а с другой стороны, какие бы они были разведчики, если бы предупреждали заранее всех и каждого… А теперь придется расхлебывать — кашу, которую заваривал не ты. И подполковник отлично понимал, что только так из бренного человеческого тела куется стальной клинок. Так и никак иначе. Сначала в печь, потом в ведро с водой. А те кто составлял уставы… то нельзя, это нельзя… сами бы в кадетке попреподавали парочку годков… нельзя… Но если он не
— Оружие на стол — наконец выговорил подполковник — в холодную [19] сажать тебя не буду, охолонешь и сам. Сдай оружие и иди…
И снова сгустилась тишина, разорванная истерической трелью телефона. Подполковник снял старомодную, стальную трубку, послушал. Буркнул "вас понял", положил трубку обратно на рычаг.
— Санкт Петербург телефонирует… — сказал он тоном, как будто прямо ни к кому не обращаясь… — твои архаровцы что-то забрали, по крайней мере, данные спутникового контроля свидетельствуют об этом. Приказано… немедленно готовить спасательную операцию… привлечь все имеющиеся силы и средства. Мы, вертолетный полк, восьмая особая войсковая группа, воздушный десант, погранцы… все передаются в оперативное подчинение ГРУ. Приказ — выдвигаться по воздуху и не только… сформировать усиленную мотоманевренную группу, выдвинуться к границе… Иди, выполняй… план развертывания мне на стол через полчаса.
19
Так иногда называлась тюрьма или гауптвахта.
— Есть!
— Архаровцы…
— Минута до цели!
— Минута до цели, всем приготовиться! — продублировал Феттерляйн голосом и условным жестом — пальцы одной руки обхватывают оттопыренный большой палец другой
Несмотря на то, что в вертолете досылать патрон в патронник по правилам безопасности нельзя — не было ни одного бойца, кто бы это не сделал, Жизнь — то не устав и не легкая прогулка по парку, если внизу засада, то отстреливаться придется даже при спуске, скользя по тросам…
Вертосамолет начал задирать нос, словно норовистая лошадь, взвыли подъемные двигатели.
— Сэр, визуально площадка чиста, сопротивления нет.
— Принял!
Как было бы проще, если бы в этот проклятый контейнер просто-напросто положили маячок. Обычный маячок, работающий в стандарте международной системы глобального позиционирования. Но тут жестко воспротивились ВВС. Никаких посторонних источников каких бы то ни было волн в самолете быть не должно, поскольку это может нарушить нормальную работу бортовых систем самолета. Нельзя и точка. Не положено. Не полетим. Поэтому в самолете нельзя звонить по сотовому телефону — а вы вон что выдумали, маяк! А если он нарушит работу системы позиционирования самолета? Поэтому никаких маячков не было и где груз — внизу или нет, оставалось только гадать. Хорошо, что наводили со спутника…
— Я Бегун-четыре, признаков активности противника не наблюдаю!
— Принял! Высадить досмотровую группу!
Один за другим десантники пристегиваются к тросам, и исчезают в десантном люке, серо-желтая, каменистая земля, стремительно несется навстречу, тупо бьет в ноги, причиняя боль…
Феттерляйн высадился одним из последних — он предпочитал вести поиск с земли а не в вертолета. С вертолета не видно следов, да и если откроют огонь — удачной очередью из пулемета уложат одного — двоих, но не два отделения разом…
— Сэр!
Феттерляйн подошел на зов, молча глянул. Все было понятно и без слов — две изломанные человеческие куклы, лежащие у люка, рядом аккуратно положено их оружие — не вылетело при падении самолета, а именно положено человеческими руками. Фюзеляж вскрыт, бортовой люк на соплях висит…
— Проверить! Гейтс. Осторожнее!
— Есть сэр!
— Томпсон! Бери своих и осмотрись по сторонам. Опасайся мин!
— Есть, сэр…
Конечно же, взяли. Если пришли — понятно, зачем пришли.