Адепты стужи
Шрифт:
Самолеты плывут в ночном небе, мерно гудят моторы, матово светят приборные доски с дисплеями. Матово поблескивает в лунном свете завеса облаков под ними, иногда сквозь облака рвутся к Луне островерхие горные хребты. Полет на стратегическом бомбардировщике сложно с чем-то сравнить, разве что с поездкой на паровозе… Тупая, тяжелая, готовая смести все что под ней сила, богатырская мощь чувствуется в самом самолете.
Дисплей перед командиром корабля за микронную долю секунды меняется — теперь перед ним объемная карта с зеленой точкой — самим самолетом и пульсирующими красными точками целей.
—
— Управление принял!
— К стрельбе готовы, отказов техники нет. Мы на огневом рубеже!
— Принял, открываю люки!
С отчетливым металлическим стуком открываются крышки бомболюков…
— Огонь!
Одна за другой планирующие авиабомбы и крылатые ракеты срываются с держателей в темную бездну, раскрываются управляющими плоскостями. До цели им лететь чуть больше минуты…
Сто двадцать тонн бомб и ракет обрушились на Афганистан той ночью. Тридцать тонн — на разгромленный объект Зеро, откуда только успели взлететь североамериканцы. Тридцать тонн — на уже обстрелянный утром аэродром Баграм. Оставшиеся шестьдесят тонн нагрузки долетели до еще одной британской базы в окрестностях Кабула. Не стало и ее…
Ночь на 11 августа 1996 года
Туркестан, пограничная зона…
— Господин майор, они идут за нами.
Багаутдинов, только что снявший жгуты и нормально себя перевязавший, выругался. Вот так всегда бывает — людям делаешь добро, а в итоге получается…
Дерьмо в итоге получается…
— Почему не стреляют?
— Мы идем на пределе. Огни тоже. Курсового пулемета на этих вертолетах нет. Начнут разворачиваться боком — потеряют нас и все.
Бараны…
— Сэр, смотрите!
Что-то, похожее на рукотворную молнию мелькнуло по левому борту машины — да так, что многотонный вертолет качнуло в потоках воздуха. Когда подполковник Ругид выбрался в кабину — через иллюминаторы обзора почти не было…
— Что за чертовщина… Это что, русские?
— Возможно, сэр.
— Мы по какую сторону границы?
— Приемник GPS не работает, сэр. Русские видимо глушат все сигналы, нет ни связи, нечего.
— А как же ты будешь садиться?
— А черт его знает, сэр… Я не знаю как мы вообще летим…
Обнадеживающий ответ…
Перекрестные лучи прожекторов, бьющие откуда то сверху безжалостно высвечивают кабину Боинга. Не помогают даже светофильтры на шлемах, автоматически затемняющиеся в ярком свете.
— Отворачиваем! Разворот.
Машина закладывает вираж — такой, что в десантном отсеке все летит к левому борту. И — точно такие же лучи — с тыла.
Окружили…
— Сэр, кажется это М35. Их не меньше звена!
Вот теперь понятно. Сначала их нашел истребитель — это он прошел вплотную. Как ни странно — вертолету шанс ускользнуть от истребителя есть, если истребитель не хочет их сбивать — просто вертолет может зависнуть на месте, а истребитель нет. Но русский летчик поступил умнее — он не стал раскрывать себя — а вызвал звено винтокрылов. Уродливые, пузатые — но при этом скоростные и защищенные «Крокодилы», североамериканское обозначение Hind, Сокол. В штурмовых авиаполках
Частоту они конечно же знают — и сразу выходят на связь
— Пилоту неопознанного летательного аппарата! Вы пересекли границу Русской империи, находитесь в запрещенной для полетов зоне! Приказываю следовать за нами! В противном случае будете сбиты!
Возможно, один из русских пилотов решил не ждать, пока североамериканцы примут решение — провернулся блок стволов — и очередь трассирующими распорола воздух у самого носа Боинга — словно пульсирующий красным лазерный луч, режущий даже корабельную броню…
Их посадили на аэродроме, где базировались самолеты и вертолеты, приписанные к командованию специальных операций. Несколько коротких бетонных взлеток. Грузные ряды транспортников и тяжелых вертолетов, едва угадываемых во тьме окутавшей землю ночи. Ангары, еще ряды — на сей раз вертолетов огневой поддержки, грозных М40. Высвеченная безжалостными прожекторами бетонная полоса.
— Пилоту неопознанного летательного аппарата! Приказываю приземляться!
А куда деваться? Да и топлива — не так уж и много уже…
Серый бетон полосы. Стальная стена бронетранспортеров, развернувших скорострельные пушки на садящийся североамериканский вертолет — транспортник…
— Сэр… Там бронетранспортеры. И солдаты — за броней не меньше двух рот!
Джонсон успел выглянуть в люк, приложил к глазам тепловизор — и отшатнулся…
— Все равно не уйти. Без команды не стрелять. Приготовить гранаты и РПГ. [50] По сигналу — сосредотачиваем огонь на БТР. Затем — взлет. Меня не ждите. Хоть кто-то — но спасется.
50
В армии САСШ реактивные гранатометы называются RPG — pocket propelled grenades.
— Так точно, сэр…
Все понимали, что шансов у них мало. Почти нет. Вертолет вооружен М134 Миниган [51] — страшное оружие против слабозащищенных целей — но не против бронетранспортера, наверняка еще с дополнительными экранами. Ну ухитрятся они один БТР каким-то чудом поджечь, второй… Там их у русских — десяток, не меньше. А вот бронетранспортеры у русских вооружены либо пулеметом КПВТ, либо тридцатимиллиметровой пушкой, либо еще похуже — спаренной тридцатимиллиметровкой от вертолета. Любая из них американский вертолет насквозь пробьет, сосредоточенным огнем они сметут их с полосы за секунды. Наверняка у русских и стрелки с переносными зенитно-ракетными комплексами есть…
51
М134 Миниган для работы должен быть подключен к источнику электропитания. Поэтому голливудские боевики, где герои из таких пулеметов косят направо и налево — бред собачий.