Адмирал Империи 28
Шрифт:
Вокруг храма раскинулся лабиринт улочек и закоулков, запруженных торговыми рядами, лавками, мастерскими, кафе и чайными. Здесь можно было купить или обменять практически все, что угодно душе — от редчайших специй с Деметры-3 и древних икон с Земли до новейших марок боевых эндоскафандров и запчастей для космических кораблей. Опытные коммерсанты со всех концов освоенной части космоса слетались сюда, чтобы заключить выгодные сделки, встретиться с нужными людьми или просто потратить честно заработанные денежки на веселье и разгул.
Между торговых рядов сновала пестрая и разноликая толпа. Русские и криптоарабы, греки и армяне, ханьцы и представители Лиги. Несмотря на то,
Отдельные сегменты станции специализировались на разных товарах и услугах. Одни отсеки были отданы под склады и оптовые базы, другие — под публичные дома и злачные кварталы, третьи — под мастерские и цеха. Между модулями снаружи сновали многочисленные челноки и катера, доставляя грузы и пассажиров. Периметр полиса патрулировали легкие казачьи «чайки» и местные полицейские вельботы, следившие за порядком и безопасностью в этом секторе. Ни одного боевого имперского корабля поблизости не наблюдалось, это уже следовало из отчета разведывательных зондов…
— Если я правильно понимаю, перед нами местный русский торговый город, — пожал плечами вице-адмирал Джонс, явно расстроенный тем, что вместо стратегического объекта системы ему предстоит захватывать обычную гражданскую обитаемую станцию, пусть и очень большую. Нейт недоуменно уставился на Коннора Дэвиса, всем своим видом давая понять, что не понимает, зачем тратить силы и ресурсы целого ударного флота на столь малозначимую цель.
— Да, это так называемая торговая фактория, — утвердительно кивнул Коннор Дэвис, словно не замечая разочарования своего подчиненного. — Она называется «Троицкая»…
— И какого черта я там забыл? — запротестовал Нейтен Джонс, еще больше расстроившийся, не увидев у города-полиса ни одного корабля охранения, военных складов и топливных цистерн.
Тщательное сканирование не выявило на станции ни единой тяжелой турели или иной стационарной огневой точки. Похоже, русские и в самом деле использовали «Троицкую» исключительно как гражданский торговый хаб, не придавая ей никакого военного значения.
— Нет, где справедливось?! — вскинул руки вице-адмирал Джонс. — В то время пока вы, сэр, — Нейт осуждающе посмотрел на командующего, — будете штурмовать Никополь-4 и добивать последние эскадры русских, я должен пугать местных торговцев и менял своими кораблями?! Это что, шутка такая?
В голосе Джонса звучала неприкрытая обида пополам с возмущением. Как и любой командующий, он жаждал славы, почестей и наград. А вместо этого ему предлагают бесславную роль этакого космического полицейского, по мановению пальца разгоняющего мелких лавочников и контрабандистов.
— Именно пугать, — еще шире улыбнулся «Мясник» Дэвис, и в его улыбке не было ни капли тепла или дружелюбия. Скорее в ней сквозило плохо скрываемое предвкушение и даже какое-то садистское удовольствие. — Ты правильно выразился, Нейт. Причем напугать местных ты должен так, чтобы ни у кого из «раски» не осталось сомнений в том, что ты сотрешь с лица космоса всю факторию до последнего обитаемого модуля, и никто из шестнадцати тысяч ее обитателей не выживет.
Командующий говорил об уничтожении целого космического города так буднично и обыденно, словно речь шла о дезинсекции клопов в старом матрасе. Ни тени сомнения или угрызений совести не было на лице Коннора Дэвиса. Лишь холодный расчет и целеустремленность хищника, готового пожертвовать чем и кем угодно
— Сэр, я, конечно, понимаю, что «раски» нам враги, но не настолько же, чтобы начать вырезать гражданских, причем в таком огромном количестве! — возмутился вице-адмирал Джонс, не желая выступать в роли палача, тем более не догадываясь, зачем все это вообще Дэвис затеял. Перспектива уничтожения целого космического мегаполиса со всем его многонациональным населением не на шутку встревожила Нейтена. Одно дело — хоронить в огне военные корабли и орбитальные крепости противника. И совсем другое — хладнокровно расстреливать мирных колонистов, чья единственная вина лишь в том, что они имели несчастье родиться не в той части Галактики.
— Вице-адмирал, вы это о чем?! — голос Дэвиса словно удар хлыста рассек напряженную тишину конференц-зала. — Какие, к чертям, гражданские?! Какие мирные жители?! Вы, часом, не забыли, что мы ведем войну с Российской Империей? Тотальную, беспощадную войну! И в этой войне не может быть никаких полутонов и компромиссов! Есть только свои и чужие! Республика и ее враги!
— Понял, сэр! — вытянулся в кресле Нейтен Джонс, поняв, что еще чуть-чуть, и он сам рискует оказаться в расходном материале предстоящей бойни. — Я просто пытался уточнить целесообразность столь масштабной… гм… зачистки гражданского населения. Непонятно, как это поможет нам выиграть войну.
— Думаю, что все шестнадцать тысяч тебе убивать не придется, — уже чуть более миролюбиво произнес командующий, смягчившись. Но в его голосе все еще звучали стальные нотки, не терпящие возражений.
— О, спасибо, успокоили, — хмыкнул Нейтен Джонс-старший. На его лице отразилась эмоция плохо скрываемого сарказма. Похоже, перспектива учинить геноцид в масштабах целого космического поселения не очень-то прельщала адмирала, даже несмотря на всю его лояльность к подобным «развлечениям», а также готовность выполнять любые приказы.
— Достаточно будет разрушить пару жилых модулей и столько же гражданских транспортов для острастки и чтобы местная администрация поняла, что мы не шутим, — как ни в чем не бывало, не обращая никакого внимания на шокированные взгляды и вытянутые лица своих подчиненных, продолжал говорить «Мясник» Дэвис.
При этом в словах командующего звучала какая-то садистская ирония, словно речь шла о забавном розыгрыше, а не об уничтожении тысяч ни в чем не повинных людей. Дэвис говорил об этом с такой легкостью и непринужденностью, что становилось не по себе. Создавалось впечатление, что для него человеческие жизни — лишь разменная монета в большой игре, а чужие страдания — неизбежные издержки на пути к главной цели.
— Да, но зачем это вообще делать?! — тут уже не выдержала Элизабет Уоррен, хотя лично ее и ее подразделение эта карательная экспедиция вроде как не касалась. Тем не менее, Элизабет, хоть и не питала к русским нежных чувств, однако не желала не только быть замаранной смертями мирных колонистов, но даже находиться рядом с теми, кто это совершил.
Впрочем, если быть до конца честной, то и сама Элизабет, и все присутствующие адмиралы отнюдь не были невинными агнцами. За годы экспансии Американской Республики и многочисленных конфликтов с другими космическими державами, каждый из них не раз и не два отдавал приказы, ведущие к массовой гибели гражданского населения. Случалось это по-разному то как «сопутствующие потери» при орбитальных бомбардировках, то как сознательная «зачистка» мятежных колоний, то как акт устрашения для всех несогласных. Но итог всегда был один — разрушенные города, выжженные поселения и многочисленные жертвы среди мирных.