Адмирал Империи 29
Шрифт:
Внезапно в голове Горацио словно молния сверкнула идея.
— Так, всем успокоиться и слушать меня! — Ди Сенна резко выпрямился в командирском кресле. — Немедленно передать всем оставшимся кораблям: прекратить маневрирование и стягиваться к флагману! Приготовиться к созданию оборонительного построения «каре», выполнять!
Дастин недоверчиво покосился на своего командира. Затея на первый взгляд выглядела безумной — собрать последние чудом уцелевшие вымпелы эскадры и сжаться в компактную, почти неподвижную «сферу», лишенную возможности отступления. Идеальная мишень, да и только. Но спорить или возражать старпом не решился. Да и, по правде говоря, а был ли у них сейчас другой выход?
— Слушаюсь, сэр, — отчеканил старший помощник «Айовы», мгновенно склоняясь
Эфир буквально взорвался пронзительным писком подтверждения получения приказа. Остатки израненных линейных кораблей, авианосцы и крейсера, еще недавно составлявшие гордость «Джерси Блюз», медленно, с откровенной неохотой начали смыкать свой строй вокруг «Айовы», словно стягиваясь к ней под действием магнита. Зрелище было одновременно величественное и жалкое — некогда так называемые хозяева космоса еле ползли, содрогаясь от прямых попаданий. На обожженных, изрешеченных бортах, теперь начисто лишенных какой-либо энергозащиты, зияли многочисленные пробоины, сквозь которые то и дело прорывались наружу жадные сполохи внутреннего пожара. Но, невзирая на серьезные повреждения, израненные американские корабли всё ещё оставались на ходу и были полны решимости биться до конца.
Ди Сенна бросил быстрый, оценивающий взгляд на экран. Численность дивизии стремительно сокращалась прямо на глазах, но основной костяк — линкоры, составлявшие самое сердце эскадры, были еще в строю и сохраняли остатки защитных полей. Этого по расчетам должно было хватить, чтобы завершить оформление плотной «сферы». А там, глядишь, получится заставить обессилевших русских дрогнуть и отступить.
Только бы эта ушлая дочка императора не разгадала мой замысел раньше времени, — только успел в отчаянии подумать Ди Сенна, как вдруг…
— Сэр, русские перестраиваются! Срочно, посмотрите на карту, — внезапно вклинился в лихорадочные размышления контр-адмирала взволнованный голос одного из операторов, застывших перед мониторами. — Похоже, они тоже ломают свое первоначальное линейное построение, рассыпаясь по космосу. Смотрите, вон их крейсера один за другим выходят из оборонительной «линии» и стремительно набирают скорость… Они идут на сближение, разворачиваясь прямо нам навстречу…
Горацио впился немигающим взглядом в ожившую тактическую карту, сейчас максимально увеличенную и буквально пылающую разноцветными сигнальными огнями искрящихся вымпелов. Контр-адмирал отчаянно пытался понять, что за безумный маневр задумали эти чертовы «раски», так нагло и безрассудно разбив собственную защитную «линию» и в один миг лишив себя последней возможности обороняться. Решились на рукопашную? Самоубийцы! Но нет, не верилось в это. Не таков был стиль Таисии Романовой — хладнокровный расчет и продуманность, а не слепая жертвенность. Рвутся, чтобы проскочить сквозь наше формирующееся «каре», разорвать его? Тоже вряд ли, слишком самонадеянно… Так какого же дьявола они творят?!
— Проклятье, неужели я все-таки просчитался?! — Ди Сенна, словно ужаленный, бешено забегал воспаленными глазами по схематической карте сражения, в отчаянии пытаясь разгадать очередную уловку коварной русской волчицы.
Русские явно шли на сближение и не таясь готовились к решительным таранным и абордажным атакам, явно не желая допустить того, чтобы уцелевшие корабли «Джерси Блюз» снова сомкнули свой защитный строй и не давая им для этого ни малейшего времени. Об этом красноречиво говорили учащающиеся залпы плазменных орудий с бортов крейсеров Таисии — огненные трассы всё чаще прочерчивали пространство, без устали вгрызаясь в и без того искалеченные корпуса американских кораблей, упорно пытающихся собраться вокруг флагмана «Айова».
О неизбежной близости жестокого ближнего боя свидетельствовали и внезапно вышедшие вперед, рассекая космос своими приземистыми, затянутыми в броню силуэтами, четыре малых десантных корабля русской гвардии, неизвестно откуда взявшиеся в этом
И как назло именно сейчас, в решающий момент сражения, американские дредноуты неожиданно оказались в максимально невыгодном положении. Чертовски умная, прозорливая Таисия Романова мгновенно разгадала нехитрый план Ди Сенны, сумев почти сходу распознать, что он в отчаянии пытается все же построить из своих потрепанных кораблей спасительное «каре». А как только она отдала соответствующую команду, штурманы её эскадры в считанные секунды просчитали дальнейшие маршруты и траектории движения каждого из вымпелов «янки». На основе этого они легко высчитали кратчайшие пути, дабы наверняка перехватить уцелевшие корабли врага поодиночке раньше, чем они успеют собраться вместе, и не допустить оформления ими сплошной защитной «сферы» вокруг «Айовы».
В этом случае, как прекрасно понимал Горацио, медлить было нельзя ни секунды — «каре» еще толком не начав выстраиваться, уже становилось абсолютно мертворожденным и в корне провальным планом. К тому же каждое потерянное мгновение, потраченное на бесполезное маневрирование и перестроение, неизбежно оборачивалось новыми попаданиями и повреждениями на и так уже дырявых, словно швейцарский сыр, корпусах несчастных американских кораблей.
— Твою же мать! Ах ты гадина, — в бессильном бешенстве прошипел Горацио Ди Сенна, судорожно хватаясь за перевязанную голову, и неосознанно срывая с себя уже насквозь пропитавшуюся кровью и потом тугую марлевую повязку. Адмирала трясло крупной дрожью, пот градом катился по побледневшему лицу, застилая глаза. — Передать по всей дивизии: отставить первоначальный план, наплевать на «каре»! Начинаем прорыв! — в отчаянии вынужденно отдал он единственный оставшийся приказ. — Всем кораблям — немедленно меняйте курс, разворачивайтесь и уходите из сектора боя! Прорывайтесь кто куда сможет… Каждому вымпелу индивидуально пробиваться на свободное пространство!
Жалкие остатки некогда могучей «Джерси Блюз», беспорядочно отстреливаясь из пока еще работающих орудий, попятились и начали суетливо, словно обезумевшие от страха муравьи, разворачиваться носами в стороны и сиганули прочь от «Айовы», на всех скоростях устремляясь подальше от безжалостно сжимающих кольцо окружения «раски». С наших кораблей тут же в них полетела вдогонку плазма зарядов…
— Да уходим же, уходим как можно быстрей, — обезумев от беспомощности ревел Ди Сенна. Адмирал чувствовал, как бешено колотится его сердце, готовое вот-вот выскочить наружу. Он отдавал себе отчет: этот панический, беспорядочный прорыв остается последним шансом хоть на какое-то спасение, пусть и частичное, того, что еще оставалось от его дивизии. Или же этот маневр отчаяния станет финальным аккордом её бесславной гибели.
Мысли Горацио заполошно метались и путались, грозя обратиться полным сумбуром. В висках нещадно ломило, контуженная при взрыве топливной станции голова раскалывалась от чудовищной боли и напряжения. Упорно глядя на тактический экран, контр-адмирал едва не зарычал от досады: атаке с треском проваливался. И сейчас стремительные как молнии легкие крейсера русской волчицы буквально играючи нагоняли неуклюжие туши подранков «Джерси Блюз» и расстреливая их один за другим почти в упор, с дистанций, на которых не было никакой возможности промахнуться. Линкоры и дредноуты «янки», лишенные былой скорости и маневренности, представляли собой идеальные мишени.