Адмирал Империи 29
Шрифт:
Пальцы на руке кончились.
— Пятым, окончательно вогнавшим гвоздь в крышку гроба моей несчастной дивизии, стала та самая роковая, будь она трижды проклята, позорно провальная лобовая атака. Моя атака, черт возьми, я сам повел корабли прямиком на заранее подготовленные оборонительные порядки врага… Как же дьявольски ловко и безупречно действовала в тот черный миг юная княжна, мастерски нейтрализуя наш, казалось бы, неодолимый атакующий «конус»! С какой легкостью и изяществом эта девчонка, будто играючи, охватила остатки моих сил с флангов, сомкнув вокруг гибельные клещи…
Ди Сенна замолчал и обессиленно
— И апогеем, последним, контрольным выстрелом в голову стало вот это вот беспощадное преследование остатков моей эскадры крейсерами Романовой, — обреченно прошептал контр-адмирал, обводя блуждающим взглядом полупустой мостик и застывшие в ужасе, посеревшие лица подчиненных. — Несмотря на плотный заградительный огонь немногих оставшихся канониров «Джерси Блюз», русские неумолимо висели у нас на хвосте, методично выбивая из строя, одного за другим корабли, как мои последние надежды. Обездвиживали, лишали хода, брали на абордаж и безжалостно зачищали каждый из отступающих линкоров и крейсеров. Дьявол, как назло у них были эти «преображенцы» на четырех МДК!
Горацио Ди Сенна действительно разговаривал сейчас сам с собой, полностью отрешившись от реальности, будто внезапно помутившись рассудком. Казалось, контр-адмирал в одночасье утратил всякую связь с окружающим миром. Его, погруженного в пучину мрачных раздумий, уже не особо интересовали ни лихорадочная, на пределе сил работа изможденных операторов на мостике «Айовы», ни бесконечные, полные плохо скрываемой паники обращения к нему перепуганного вусмерть старшего помощника Дастина, ни непрерывные, назойливо пищащие сигналы экстренных вызовов, поступающие по закрытым каналам с других, уцелевших пока кораблей эскадры.
Ди Сенна, убитый свалившимися на него бедами, прекрасно осознавал — это конец, неизбежный и позорный крах возглавляемого им соединения. Однако даже в агонии, балансируя на грани безумия, потерпевший фиаско адмирал никак, хоть убей, не мог взять в толк: ну как, каким таким дьявольским макаром этой, прости Господи, наглой юной девчонке удалось переиграть его, прожженного и опытного морского волка, на всех без исключения этапах грандиозного сражения?!
Горацио рвано выдохнул, обессиленно откинувшись на спинку командирского кресла, и попытался сморгнуть слезы бессильной ярости, застилающие взор. Даже сейчас, отступая к межзвездному переходу строго по всем правилам и канонам ведения арьергардных боев, исправно оставляя по маршруту следования заслоны из одного — двух вымпелов, что, по идее, должны были основательно замедлить продвижение противника, отвлекая его силы на себя, у некогда могучей эскадры Ди Сенны все равно ничегошеньки не получалось, хоть ты тресни.
Жалкие
А дальше безжалостные русские действовали четко, выверено, будто по учебнику — набрасывались скопом на каждый отставший и замерший в пространстве одинокий корабль со всех сторон, хищно смыкая кольцо окружения. С остервенением выжигали последние проценты защитных силовых полей, плавили и рушили еще действующие артиллерийские батареи, корежа броню. Ну а затем, для контрольного и завершающего удара, в дело с кличем '
Ура!' и лязгом брони вступали все те же легендарные, наводящие ужас одним своим именем царские «преображенцы» — отборные, закаленные в боях элитные штурмовики-гвардейцы.
Их десантные корабли все время держались поблизости, в прямой видимости удирающих американцев, будучи надежно прикрыты броней и силовыми экранами русских крейсеров. Один-единственный такой вооруженный до зубов гвардейский МДК, едва успев пристыковаться к борту вражеского линкора и выплюнув на палубу без малого батальон кровожадных космических головорезов в сверкающей броне, был способен окончательно подавить сопротивление и в хлам зачистить американский линкор или крейсер буквально за считанные минуты, беспощадно вырезав команду.
К тому же перепуганные насмерть экипажи, столкнувшись с такими беспощадными и неустрашимыми космопехами, зачастую даже и не пытался дать отпор «преображенцам». Ведь «янки» прекрасно знали, а вернее, отчетливо слышали в открытом эфире леденящий кровь свирепый приказ капитана-командора Романовой, отданный в пылу схватки озверевшим и рвущимся в бой гвардейцам — в случае малейшего сопротивления противника, безжалостно уничтожать его, не щадя, без пощады и милосердия, пленных не брать, с «мясом» выдирая из отсеков кораблей! Поэтому потрясенные жестокостью и неумолимостью врага американские космоматросы зачастую сами без единого выстрела скопом складывали оружие, покорно выбрасывая белые код-сигналы, предпочитая хоть и бесславный и позорный, но все же плен неминуемой мучительной гибели под огнем русского десанта.
В итоге, спустя каких-то несколько часов кровопролитного сражения за злополучный Никополь-9 и постыдного, беспорядочного отступления к «Тавриде», от некогда несокрушимой дивизии «Джерси Блюз» в едва дышащем, полумертвом состоянии осталось всего каких-то жалких семь кораблей. Тут поневоле впору было схватиться за голову и истерично расхохотаться от подобной злой насмешки судьбы и унизительного абсурда происходящего. Ведь это комедия да и только, что на хвосте этой горстки спасающихся паническим бегством американцев сейчас висело преследователей меньше, чем самих остатков американской дивизии.