Адмирал Империи 45
Шрифт:
Глава 6
Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: 9 миллионов километров от планеты Санкт-Петербург-3.
Дата: 20 июля 2215 года.
За
Час назад контр-адмирал Васильков отпустил его и капитана-командора Винсента Моро, сохранив им жизнь вопреки всем ожиданиям. Этот жест, редкий в кровавой мясорубке Гражданской войны, оставил в душе Красовского странное чувство — смесь благодарности и жгучего стыда, видимо о того, что это сделал именно я. Он, вице-адмирал Черноморского флота, привыкший к предательству и беспощадности, не ждал милосердия от своего старого врага.
Но времени на раздумья не оставалось — едва шаттлы Василькова взмыли с платформы, князья Трубецкой и Михаил Александрович, эти два алчных вельможи, вспомнили о «черноморцах» и решили добить тех, кто еще оставался в жилом модуле.
— Куда это ты собрался? — прогремел голос Никиты Львовича в эфире, в наушниках Красовского. Судя по сканерам, князь находился где-то в аудиенц-зале, но его слова доносились четко, полные презрения. — С тобой мы еще не договорили!
Красовский, не останавливаясь, ткнул пальцем в переговорное устройство на запястье:
— Мне не о чем с тобой говорить, Никита Львович. И делить мне с тобой нечего. Иди своей дорогой, а я пойду своей. Не лезь ко мне, если не хочешь лишиться жизни…
— Ты думаешь, что просто так покинешь Кронштадт? — раздался в ответ голос Трубецкого, полный ядовитого сарказма. — Ты, кто посмел бросить нам вызов, кто предал Империю и захватил императора? Не надейся, Красовский!
— Да, замолчите уже! — устало отмахнулся Александр Михайлович, его голос сорвался на крик. — Уж точно не вам говорить от имени моей совести, и не этому выскочке великому князю Михаилу! Прежде чем обвинять других, посмотритесь в зеркало!
Красовский бросил взгляд на своих людей — полсотни космопехов, измотанных, но не сломленных. Их доспехи были покрыты вмятинами и ожогами, но винтовки по-прежнему были в руках, а плазменные штыки сверкали, готовые к бою.
— Ну что ребята покажем этим выродкам, как дерется Черноморская «морская» пехота? — крикнул он, подбадривая своих людей. — Вперед, за мной! Прорываемся к шаттлам!
Его маленький отряд ответил ревом, и коридор взорвался боем. Залпы из штурмовых винтовок ударили по рядам вражеских штурмовиков, разрывая их строй. Плазменные штыки врезались в броню, высекая искры, а дым и крики заполнили пространство. Красовский первым рванулся вперед, его сабля пела в воздухе, рассекая доспехи и плоть с ловкостью, которой позавидовал бы любой. Похоже, страх за собственную жизнь у Александр Михайлович постепенно перешел в отчаяние обреченного. Один из вражеских космопехов бросился на него с поднятой винтовкой, но Александр Михайлович увернулся, ударил локтем в шлем, а затем одним движением снес противнику голову. Другой попытался зайти с фланга, но Красовский перехватил его руку, вывернул винтовку
— Не стойте, как истуканы! — крикнул он своим людям, перекрывая грохот выстрелов. — Шевелитесь, или останетесь здесь навек!
«Черноморцы» дрались с отчаянной удалью. Один из них, коренастый ветеран с седой бородой, поймал выстрел в плечо, но тут же ответил очередью, уложив ею сразу двух космопехов из абордажной команды Трубецкого. Другой, молодой «морпех» с разбитым шлемом, прыгнул на врага, плазменным штыком, проткнув его насквозь, а затем выдернул оружие и добил второго ударом приклада в незащищенное забралом лицо. Их было мало, но каждый стоил десятка — лихие и не знающие страха. За их спинами коридор превратился в поле битвы: тела группы Трубецкого, которой не посчастливилось встать на пути «черноморцев» сейчас устилали пол, их доспехи дымились, а кровь заливала панели.
— Найдите их! — кричал Никита Львович Трубецкой в эфире, его голос дрожал от злобы. — Не дайте этим псам уйти!
Но Красовский хорошо знал станцию, как свои пять пальцев. Он повел своих людей через боковые проходы, минуя главные коридоры, где их могли перехватить. Стены здесь были узкими, покрытыми техническими панелями и кабелями, а воздух — тяжелым от запаха машинного масла. Когда они вырвались на причальную площадку у центрального входа, их встретил новый враг — один из отрядов великого князя Михаила, засевший у шаттлов. Его штурмовики открыли заградительный огонь из автоматических винтовок.
— Ложись! — крикнул Красовский, падая за обломок переборки. Очередь пронеслась над его головой, прожигая воздух. Он выждал миг, затем вскочил, бросившись вперед. — За мной, «черноморцы»! Прорвемся!
Его «морпехи» последовали за ним, стреляя на ходу. Красовский метнулся к ближайшему штурмовику, уклонился от выстрела, что прошел в миллиметре от виска, и всадил саблю в грудь врага. Второй попытался ударить прикладом, но Александр Михайлович поймал винтовку, вывернул ее и выстрелил в упор, отбросив тело к шаттлу. Новый Ратник-500 буквально вытворял чудеса. Через минуту небольшой охранный отряд великого князя был смят, а Красовский уже стоял у люка шаттла.
— На борт! — рявкнул он, его голос перекрыл гул двигателей. — Живее, или все здесь сдохнем!
Шаттлы взревели, поднимаясь с платформы под градом выстрелов. Александр Михайлович бросил взгляд вниз — площадка кишела врагами, но челноки уже вырвались в открытый космос, оставив князей с носом. Через несколько минут Красовский с остатками своих верных морпехов был у же на «Екатерине Великой»…
Но уйти далеко Александру Михайловичу не получилось, его 10-ая «линейная» дивизия после нашей с ним встречи теперь насчитывала всего двадцать вымпелов — крейсеры с пробитыми бортами, линкоры с выжженными защитными полями, эсминцы, что едва держались на ходу после бесчисленных повреждений.
Сейчас его маленькая эскадра двигалась вдоль орбиты Санкт-Петербурга-3, держась на расстоянии нескольких миллионов километров от крепости Кронштадт, когда тактическая карта внезапно вспыхнула сигналами.
— Господин вице-адмирал, сканеры фиксируют движение! Эскадры князей — Трубецкого и Романова в миллионе двухстах тысячах километров от нас! Идут на перехват!
Красовский шагнул к карте, его лицо стало мрачнее грозовой тучи. На голографическом экране четко вырисовывались силуэты крейсеров и линкоров вражеского флота. Похоже, Никита Львович и князь Михаил продолжали гореть жаждой мести за дерзкий побег «черноморцев» со станции Кронштадта.