Адмирал Империи – 49
Шрифт:
– Потерпи, потерпи! – Пападакис всплеснул руками, чуть не задев Дорохова, что отступил на шаг. – Я уже неделю терплю! Он мне вчера в машинный зал полез, стал инженерам указывать, как фильтры чистить! А сегодня утром – к повару пристал, мол, почему суп кислый! Да у меня от его нытья уже в ушах звенит! И это ещё и исполняющий обязанности министра финансов, чтоб его черти забрали! Денег не даёт, а порядка требует, как будто я тут волшебник!
– А ты ему что? – спросил я, прищурившись. Знал я Айка – он хоть и ворчун, но язык у него острый, как плазменный резак.
– А я ему сказал, – Пападакис выпятил грудь,
Я покачал головой, глядя на этого маленького вулкана в человеческом обличье. Айк когда это необходимо был хорош в деле, спору нет – только одна его схватка с мадьярами, когда Зубов и Моро их крошили, чего только стоит. И ведь не сдал нас с княжной и императором. Значит дух есть и совесть. Но вот эта его привычка ныть по любому поводу могла вывести из себя даже святого, а я святым никогда не был.
– Ладно, господин капитан, – сказал я, поднимая руку, чтобы остановить его тираду. – С Гинце я поговорю, обещаю. Выбью тебе хоть какие-то крохи из этого скряги, чтоб ты мне в уши не жужжал. Но и ты держи себя в руках, а то он и правда, пользуясь своими новыми полномочиями, бюджет урежет, и будешь ты тогда не суп кислый хлебать, а сухари грызть.
– Александр Иванович, я вам клянусь, если этот Гинце ещё раз ко мне сунется, я его в шлюз засуну и кнопку нажму! – Айк Пападакис размахивал руками так яростно, что его круглое пузо подпрыгивало под тесным кителем, как желе.
Дорохов хмыкнул, явно желая вступить в диалог, и его металлическая рука издала лёгкий скрежет, когда он поправил китель. Похоже, нашему Кузьме Кузьмичу очень уж хотелось поговорить, намолчался и намычался он за все это время на жизнь вперёд. Я бросил на него взгляд – мол, хоть ты не подливай масла в огонь, – но тут из-за поворота коридора вновь послышались шаги. Чёткие, размеренные, с лёгким постукиванием трости о палубу.
Не успел Айк выдать очередную тираду, как в полумраке показалась тощая фигура нашего славного профессора Гинце. Его длинное лицо, обрамлённое седыми прядями, выглядело не таким простым и отрешенным, какое было до этого. Что мне в Густаве Адольфовиче, несмотря на все его благие для нас деяния, не очень нравилось. Знаете, сейчас он выглядел несколько надменно, а его глаза за стёклами очков поблёскивали холодным расчётом. На нём был всё тот же потёртый лабораторный халат, что висел на костлявом теле, будто на вешалке, а в руках неожиданно появилась трость с резной рукоятью. Смотрелось комично и очень необычно.
– О, вот и он, – буркнул Пападакис, выпятив подбородок и готовясь к очередному раунду выяснения отношений. – Явилась заноза в моей заднице!
Глава 2
Место действия: столичная звездная система HD 32752, созвездие «Орион».
Национальное название: «Южный Урал» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен.
Борт
Дата: 30 июля 2215 года.
Гинце остановился, окинув Айка взглядом, от которого тот, казалось, стал ещё краснее. Потом профессор перевёл глаза на Дорохова, и его губы тронула тонкая улыбка – не то довольная, не то насмешливая.
– Господин полковник, – поздоровавшись со мной, начал он, протягивая руку Кузьме Кузьмичу, – рад видеть вас на ногах. Операция, как вижу, прошла наилучшим образом. Мой имплант, – он постучал пальцем по уху, где у него самого под кожей угадывалась такая же штука, – своё дело знает. Скоро почувствуете, как мозги заработают в полную силу. Полное восстановление – вопрос времени.
Дорохов шагнул вперёд, чуть сутулясь, и пожал протянутую ладонь своей огромной рукой. Его стальная половина лица отсвечивала в свете ламп, а голос, всё ещё непривычно чёткий, прозвучал ровно:
– Благодарю вас за это, господин профессор. Чувствую себя человеком, а не машиной. Если и дальше так пойдёт, я вам ещё памятник при жизни поставлю.
– Не стоит, – Гинце махнул рукой, и трость в его пальцах качнулась, как маятник. – Это моя работа, Кузьма Кузьмич. А вот вы, капитан Пападакис, – он повернулся к Айку, прищурившись, – могли бы и порядок на корабле навести. Вчера в трюмах такой бардак видел, что хоть роботов туда запускай. А суп ваш – это вообще отдельная история. Вы уверены, что экипаж не отравите?
Пападакис аж задохнулся от такой наглости. Его кулаки сжались, а лицо побагровело так, что я всерьёз забеспокоился – не лопнет ли у него что-нибудь от злости.
– Да как вы смеете, Гинце! – выпалил он, наступая на профессора. – Это мой корабль, я тут командую! А вы мне не указ, хоть трижды министр! Жратва ему не нравится, видите ли! А вы пробовали в походных условиях из синтетики что-то путное сварить?
– Пробовал, – спокойно ответил Густав Адольфович, глядя на Айка сверху вниз. – И получалось лучше, чем у вашего повара. Может, вам книгу рецептов одолжить?
Я покачал головой, глядя на эту перепалку. Айк и Гинце – как кошка с собакой, уже неделю друг друга цепляют, а мне все время приходилось их разнимать. Но тут профессор вдруг повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнула серьёзность, которой я раньше не замечал.
– Александр Иванович, – сказал он, понизив голос, – мне нужно с вами серьезнейшим образом поговорить. Наедине, конечно. Это важно.
Я кивнул, бросив взгляд на Дорохова и Пападакиса. Айк всё ещё ворчал себе под нос, а Кузьма Кузьмич смотрел на всех нас с лёгким любопытством, как мальчик, только что вступающий в жизнь, но видя, мой взгляд, вмешиваться не стал.
– Ладно, Аякс, остынь, – бросил я капитану. – И действительно, пошли людей или роботов проверить трюмы, раз наш профессор так переживает. А мы с Густавом Адольфовичем поговорим о делах.
Пападакис фыркнул, но подчинился, буркнув что-то про «старого скупердяя». Дорохов молча кивнул и пошёл обратно в кубрик к своим штурмовика, его шаги гулко отдавались в коридоре. А я повернулся к Гинце, махнув рукой в сторону его лаборатории.
– Пойдёмте, господин профессор, – сказал я, стараясь не выдать раздражения. – Посмотрим, что у вас на уме.