Адмирал Канарис - "Железный" адмирал
Шрифт:
Абверовцы нащупали и другие секретные советские фирмы, сбывавшие вооружение и набиравшие добровольцев. Эти конторы располагались в Лондоне, Париже, Цюрихе, Праге, Варшаве, Копенгагене, Амстердаме и Брюсселе.
Еще одна коммунистическая организация занималась саботажем. Руководил ею бывший функционер КПГ Эрнст Вольвебер, живший в Копенгагене. Два десятка его подручных выводили из строя немецкие, итальянские и японские транспортные суда. Они закладывали динамит в трюм кораблей и настраивали взрывные механизмы так, чтобы взрывы происходили в открытом море. Однако в конце концов абверовцам удалось подобраться к этой группе.
Яростная
свой страх и риск он собирал все, что мог узнать о действиях немцев в Испании: о перевозках грузов, о солдатах и офицерах, воевавших там, об агентах абвера на территории республиканцев. Его знакомая, Гизела фон Пельниц, время от времени приезжала к советскому торгпредству в Берлине и бросала письма с секретными сведениями прямо в почтовый ящик.
Если бы гестаповцы не усилили слежку за торгпредством, они вряд ли поймали бы курьера. Арестовали женщину в 1937 году. Шульце-Бойзен и несколько его единомышленников хотели уже бежать за границу, но внезапно Гизелу выпустили из полиции: она никого не выдала. Шульце-Бойзен тогда спасся. Позднее один из гестаповских комиссаров так отозвался о нем: «Во время гражданской войны в Испании мы засылали наших людей в интернациональные бригады. Шульце-Бойзен знал их имена и передавал красным. Наших людей из-за него ставили к стенке».
ВЗГЛЯД НА ВОСТОК
Итак, в ту пору в Испании сражались друг против друга разведки двух стран, боролись между собой две глубоко враждебные страны: Германия и Россия. Для Канариса Россия всегда была загадочным, жутким миром, от которого исходила угроза для Запада. Поэтому шеф абвера хотел как можно больше узнать о своем главном противнике, найти способ победить эту страну.
Собирать информацию о России невозможно было без помощи других государств — прежде всего ее соседей. Однако те вовсе не спешили участвовать в крестовом походе германской разведки. Даже Венгрия, по традиции дружественная страна, где Канарис впервые побывал в 1935 году, старалась вести «сдержанную, взвешенную политику»...
И все же наш герой нашел выход из положения. Он вспомнил венгерских офицеров, служивших в годы войны на австрийских военно-морских базах в Адриатике, и связался с некоторыми из них. В Берлин вскоре приехал подполковник Майор, глава группы обороны при венгерском генштабе. Обе стороны договорились совместно вести разведку на территории СССР.
Осенью 1935 года у абвера появился еще один партнер. Спецслужбу Эстонии возглавили офицеры, настроенные прогермански. Их лидером был полковник Маасинг. Следующим летом в Берлине было подписано соглашение: эстонцы разрешали немецким коллегам беспрепятственно работать на территории своей страны.
Еще одного союзника Германия нашла на Дальнем Востоке, в Японии. Шеф абвера поразился, как японские агенты умеют просачиваться в госаппарат русских. Сами абверовцы такими успехами похвастать не могли: в СССР у них не было ни одного мало-мальски ценного агента.
Канарису хотелось сблизиться с удачливыми коллегами. Помог ему небольшой, жилистый человек, всегда веселый и пахнущий вишневой наливкой. Звали его Хироси
Оба, как и многие высшие японские офицеры, тепло относились к немецкому национал-социализму. Им верилось, что величие Германии возрождается. С этой европейской страной они связывали и свои честолюбивые планы. Они не терпели парламентскую систему и надеялись, что скоро Япония снова станет авторитарной страной.
Советский Союз был их врагом, обширную его часть — Сибирь — они хотели присоединить к Японии, потому что ее народу, считали они, не хватает жизненного пространства. Чтобы справиться с Россией, лучше было сражаться против нее вдвоем — вместе с надежным западным союзником. Таким, похоже, была для них Германия Гитлера.
Осима и Канарис быстро нашли общий язык, но до официального договора дело пока не дошло: были в Японии и видные политики, настроенные против союза с Германией.
И тут у Канариса появился неожиданный помощ
ник. Честолюбивый Риббентроп, пытаясь прославиться на дипломатическом поприще, в октябре 1935 года тайно встречается с Осимой. Ему хотелось знать, не заключит ли Япония договор с Берлином о совместном отражении угрозы и что думают о таком соглашении в японском генштабе. Конечно, все это должно остаться в тайне, и Риббентроп ясно дал понять собеседнику, что действует приватно, а вовсе не по поручению Гитлера или министерства иностранных дел.
В генштабе были согласны пойти на такой союз, хотя правительство, боясь поссориться с Москвой, старалось держаться в стороне от Германии.
И тут сотруднику Риббентропа Герману фон Рау-меру, эксперту по странам Востока, пришла в голову спасительная идея. Он вспомнил, что правительство
СССР в официальных бумагах всегда подчеркивало, что никак не отвечает за пропагандистские акции Коминтерна, хотя его руководители и живут в Москве. Итак, развивал мысль Раумер, если Германия и Япония подпишут договор о борьбе с Коминтерном, то как может Кремль заявлять, что такой договор направлен против СССР? Идея ему настолько понравилась, что тут же, вечером 22 ноября 1935 года, он сочинил текст договора. Так в тот вечер родился Анти-коминтерновский пакт. 25 ноября 1936 года он был подписан. Возникла ось «Берлин— Рим— Токио».
* * *
Канарис без колебаний шел на союз с Японией, хотя большинство офицеров вермахта с неприязнью относилось к этой стране. В немецкой армии давно симпатизировали Китаю и помогали ему. Например, военным советником Чан Кайши в 1934—1935 годах был генерал фон Сект, бывший командующий вооруженными силами Веймарской республики; а личную охрану Чан Кайши возглавлял Штеннес, один из лидеров штурмовиков, которому пришлось бежать из Германии.
Однако шефа абвера борьба двух восточных стран мало интересовала. Его куда больше мучила в те дни совсем иная забота. 30 декабря 1935 года советская правительственная газета «Известия» сообщила о тайных германо-японских переговорах. А ведь о них в те дни не знали даже министры иностранных дел обеих стран. Далее, в августе 1936 года в Москву снова просачиваются секретнейшие подробности отношений Берлина и Токио. Каким образом?