Адмирал Колчак и суд истории
Шрифт:
В различных современных справочных изданиях есть расхождения в биографических данных самого А.В. Колчака. Так, год его рождения в одних источниках указывается 1873, в других – 1874. Между тем в метрической книге Троицкой церкви села Александровского Петербургского уезда под № 50 записано: «Морской артиллерии у штабс-капитана Василия Иванова Колчак и законной жены его Ольги Ильиной, обоих православных и первобрачных, сын Александр, родился четвертого ноября и крещен пятнадцатого декабря тысяча восемьсот семьдесят четвертого года» [270] .
270
Там же. Ф. 432. Оп. 5. Д. 7174. Л. 2.
17 октября 1875 г. в семье Колчак рождается дочь – Екатерина. О судьбе Екатерины Васильевны известно очень мало. В одном из писем к брату в 1916 г. она упомянула о
Весьма интересна история женитьбы адмирала. Его жена Софья Федоровна Колчак, урожденная Омирова (1876–1956), родилась в Каменец-Подольском. Воспитанная, по словам Ростислава Александровича, в Смольном институте, она не побоялась одна приехать с Капри в Усть-Янск, а оттуда в Иркутск. Сохранилась телеграмма, отправленная Колчаком в февральские дни 1904 г.: «Не откажите возможно скорее испросить Великого Князя Константина Константиновича [272] разрешение на мой брак с Софьей Федоровной Омировой в Иркутске. Необходима официальная телеграмма на мое имя в Иркутск, «Метрополь», иначе архиепископ не дает согласия. Прошу сделать, что возможно. Лейтенант Колчак» [273] . На бланке, заполненном телеграфистом карандашом, размашистая резолюция президента Императорской академии наук: «Разрешаю. Константин».
271
Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 56. Л. 140–141.
272
Константин Константинович (1858–1915) – Великий Князь, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, почетный академик (1900), генерал-инспектор военно-учебных заведений. С 1889 г. президент Императорской академии наук. Поэт, автор нескольских сборников стихов и пьесы «Царь Иудейский». Печатался под псевдонимом «К.Р.».
273
Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 17; С.-Петербургское отделение Архива АН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 43. Л. 97.
В метрической книге Михаило-Архангельской церкви Иркутска имеется запись, что 5 марта 1904 г. протоиерей Измаил Иоаннов Соколов с диаконом Василием Петелиным совершили таинство бракосочетания. «Лейтенант Флота Александр Васильев Колчак, православный, первым браком, 29 лет взял в жены дочь действительного статского советника, потомственную дворянку Подольской губернии Софью Федоровну Омирову, православную, первым браком, 27 лет». Молодожены имели поручителей: «По женихе: генерал-майор Василий Иванов Колчак и боцман русской полярной экспедиции шхуны «Заря» Никифор Алексеев Бегичев. По невесте: подпоручик Иркутского Сибирского пехотного полка Иван Иванов Желейщиков и прапорщик Енисейского Сибирского пехотного полка Владимир Яковлев Толмачев» [274] .
274
ГАИО. Ф. 50. Оп. 9. Д. 414. Л. 35 об. – 36; Серебренников В. Адмирал А.В. Колчак // Литературный Иркутск. 1991. Январь. С. 14.
В 1910 г. у Колчаков рождается первенец – Ростислав. Когда он подрастет, окружавшие отметят удивительное сходство с отцом. В письмах С.Ф. Колчак к мужу есть небольшие описания проказ маленького Славушки. Так, забравшись на письменный стол в кабинете, он звал отца по служебному телефону или, сидя на подоконнике, подолгу смотрел в окно, ожидая приезда отцовского автомобиля. Особой болью в семье отозвалась смерть в 1915 г. маленькой дочки. Софья Федоровна писала мужу: «…этот ребенок мне потому мил, что он приблизительно в возрасте Танечки. При воспоминаниях о том, что и она могла быть со мною, сжимается сердце. Хорошо, что ты посетил ее могилку и могилу своей матери» [275] . Р.А. Колчак скончался в 1965 г., его сын Александр Ростиславович, 1933 года рождения, ныне живет в Париже.
275
РГАВМФ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 58. Л. 43.
Известия из Хотина от 30 июля по старому штилю
Турки и липианцы выслали отсюда всех своих жен и детей, пожитки и имение, и многие дома по большей части пусты, товары спасли они в Каменец Подольской. Как вне, так и внутри крепость строение
Калчак-паша стоит с несколькими тысячами турок и липианцев, коих точного числа знать не можно, на одну милю по сю сторону Хотина при, так называемом, урочище Буковине на Днестре, и имеет при себе артиллерию; сераскир султан Ислам Гирей стоит со своей татарской ордою при Пруте, позади [царковника], почти на 3-и версты от российской императорской армии и примечает движения оной. За несколько дней прибыл сюда от верховного визиря с известием курьер, что турки с римской императорской армией сражение имели, при котором случае с императорской стороны побито на месте до 20 000 человек, а у турок убитых менее 1000 человек: того ради повелено для виктории палить в Хотине три дня кряду, что 26 и 27 чисел и учинено.
28 числа прибыл сюда Бендерский сераскир Вели паша с тремя другими пашами, и с находящимся в его команде войском, состоящем, как сказывают, из 20 000 янычаров, из которых каждый вооружен парой пистолей, [фузею], саблей и кинжалом, и из 40 000 конных турок, привез с собой 60 пушек, из которых 6 большого калибра, и каждую везут 15 пар волов, и расположился при Хотине лагерем, полевые оного караулы поставлены до урочища Буковин.
Сераскир принят был следующим образом: Калчак-паша, прибыв из лагеря в крепость, пошел навстречу к нему из так называемых Константинопольских ворот на 1 версту. По приезде к сераскиру поцеловал он у него руку и ехал с ним по левую сторону несколько времени верхом, разговаривая беспрестанно. После того приехал из Хотина туда же другой паша, который ехал тогда по левую, а Калчак-паша по правую сторону: за ними следовали двое пашей, прибывших из Бендер с сераскиром. Близ крепости принял сераскира 12-летний сын Калчак-паши, сошедши с лошади, принесен был он янычарами к сераскиру, у которого целовал он кафтан, а сераскир поцеловал его в голову, приказал посадить на лошадь, и велел ему одному ехать перед собою верхом, в то время выпалено с крепости из 150 пушек, как для счастливого прибытия сераскира, так и для полученной от великого визиря радостной вести.
По прибытии в крепость сошел сераскир с лошади у квартиры Калчак-паши и стал один, а другие перед ним стояли. Он уверял, что с реки Дуная идет знатный сикурс, состоящий из янычаров и спагов, с тремя пашами, которого несомненно ожидает он к 1-му числу августа по старому штилю, и тогда будет он иметь в Хотине и вне оного 30 000 янычар и 60 000 конницы. С сими войсками намерен он маршировать к реке Пруту для соединения там с татарами и смотреть предприятия российской армии. Выговоря сие, поехал сераскир опять в свой лагерь. Здеся же заподлинно говорят, что никаких войск более не будет, но сие сказано сераскиром единственно для одобрения других. Также гарнизон в Бендерах состоит из 1500 человек старых и, из слухов, неспособных людей.
Калчак-паша представлял сераскиру, чтоб российским войскам не давать никогда генеральной баталии, дабы чрез то не потерять людей, потому что российская армия от столь дальнего марша и наступающего холодного осеннего времени сама собой изнурится, и, не получа никакого авантажа, принуждена будет назад возвратиться. На что сераскир ему ответствовал: что он пришел в Хотин не для других причин, как единственно для того, чтоб дать россиянам генеральную баталию, и он их к крепости не допускать. Також сильно утверждают, что сераскир намерен послать несколько тысяч турок в Польшу, чтоб пресечь российским курьерам коммуникацию, воспрепятствовать полякам в привозе к российским войскам провианта, и сделанные через Днестр мосты ломать.
Валахский господарь получил (как говорят) от великого султана повеление – стараться о сборе 60 000 волохов и 150 пушек, и чинить вспоможение либо Хотину или, когда российская армия в Валахию пройти захочет, пресечь оный проход через реку Прут; а самому господарю много верить не можно, то держать его жену и детей в Константинополе. Теперь неизвестно, где господарь со своим войском и сколько оного при себе имеет. Вчерашний день, то есть 29 июля по старому штилю, отвезено 13 пушек из крепости в лагерь, которые, как сказывают, при пехоте употребляемы быть должны. В бывшее 22 июля с российскими войсками сражение взяты в полон 3-и казака и привезены сюда, которых двухбунчужный паша купил за 50 червонных, из которых сам паша двум, а янычарский ага 3-м отрубили головы и не похороня, оставить велели.