Адмирал Колчак и суд истории
Шрифт:
Стремлению России получить выход на Балканы противостояло мощное укрепление. В донесениях лазутчиков отмечалось: «Как вне так и внутри крепость строение же деревянное… Крепость окопана каменным рвом, который по фундаменту со стеною равную вышину имеет, глубиною около 3-х, а шириною от 3-х до 4-х сажень. В оном… стоит провиантский магазин, возле которого против находящейся в крепости большой мечети пристроена лошадьми действующая мельница и вокруг рва обсажено палисадниками… Вне стены на версту сделаны к здешней стороне разные подкопы, и уже с некоторого времени насыпаны порохом, который турки в случае нужды, когда они в крепости ретироваться должны и российскими войсками преследованы будут, взорвать намерены» [239] .
239
Переводы из дел фельдмаршала графа Бурхардта Христофора фон Миниха, касающихся до прошедшей турецкой войны. 1735–1739 гг. // Личная коллекция
Накануне решающего Ставучанского сражения с армией генерала Х.А. Миниха [240] Хотин не получил обещанного подкрепления, разгромленного при подходе к крепости. Тем не менее турки старались не замечать проигрыша, устроив помпезную встречу остаткам войск Вели-паши.
Главными действующими лицами по их приему были командующий с младшим из сыновей: «Калчак-паша, прибыв из лагеря в крепость, пошел навстречу к нему из так называемых Константинопольских ворот на одну версту. По приезде к сераскиру, поцеловал он у него руку и ехал с ним по левую сторону несколько времени верхом, разговаривая беспрестанно… Близь крепости, принял сераскира 12-летний сын Калчак-паши, сошедши с лошади, принесен был он янычарами к сераскиру, у которого целовал он кафтан, а сераскир поцеловал его в голову, приказал посадить на лошадь и велел ему одному ехать перед собою верхом, в то время выпалено с крепости из 150 пушек, как для счастливого прибытия сераскира, так и для полученной от великого визиря радостной вести» [241] .
240
Миних Бурхардт (Христофор Антонович) (1683–1767) – генерал-фельдмаршал русской армии. В Русско-турецкой войне 1735–1739 гг. главнокомандующий. Играл активную роль во внутренней и внешней политике России середины XVIII века.
241
Переводы из дел фельдмаршала графа Бурхардта Христофора фон Миниха… // Личная коллекция автора.
На военном совете Калчак-паша настаивал на отказе от открытого сражения, «дабы чрез то не потерять людей, потому что российская армия от столь дальнего марша и наступающего холодного осеннего времени сама собой изнурится и не получив никакого авантажа принуждена будет назад возвратиться» [242] . Причины «упаднического» настроения вскроются позднее: командующий боялся бунта местного населения, грозившегося его «умертвить» за недостаток запасов провианта.
Попытки в течение месяца отбросить русские войска от крепости успехом не увенчались. Гарнизону, насчитывавшему 800 человек и брошенному на произвол судьбы войсками Вели-паши, не оставалось ничего другого как «янычарские знамена с валов снять и белое знамя выставить». Сам Калчак-паша вышел навстречу генералу Миниху, «оному свою саблю отдал и причитал Божьему соизволению и плохому поступку сераскира Вели-паши причину и вину нынешних злоключений» [243] . Спустя столетия трудно сказать, был ли опубликован в русской печати текст допроса Илиаса Калчака-паши.
242
Там же.
243
Из города Дмитрова от пленника Хаджи Исмаила, писано в отечество к брату его Хасан-беку; Екстракт из недавно полученных известий от 8 августа 1739 года // Личная коллекция автора.
«Записка по сдаче Хотинской крепости на другой день, то есть 20 августа (1739 г. – С. Д.) его сиятельство генерал-фельдмаршал граф Миних приказал секретарю Неплюеву спросить у Калчак-паши, между прочим, о нижеследующем.
1. Чтоб объявил он, где походная канцелярия как турецкая, так и иностранная, и где хранятся тайные переписки поляков с турками, так же по Шершановскому и Гуровскому. 2. Есть ли в Хотине государственная казна. 3. Об арестованном в Бендерах прусском офицере, который подозреваем был шпионом.
На что Калчак-паша отвечал: «1. Турецкая канцелярия состоит у Мектоипехи или хранителя его печати. Но что касается до иностранной, то где она, он в том неизвестен…что по убеждению Павловского, был у него переводчиком офицер, называемый Липкан, который жил в предместье, и который с ним вместе был на Ставучанском сражении, и что с того времени неизвестно ему где он, и с ним и порученные ему дела.
Шершановский с самого вступления российской армии в польские земли находился в Хотине и уверял, что все поляки таким россиян нашествием, противным их обещанию, недовольны, прославляя повсюду, что скоро соединятся поляки с турками и татарами и в Польше против россиян восстановится конфедерация. Гуровский же был при Вели-паше сераскире Бендерским резидентом от Потоцкого, что он часто слыхал о его хитростях, но только обстоятельно об них сказать не может потому, что сераскир, будучи с ним Калчаком в несогласии, ничего о том ему не сообщал.
Не только нет государственной казны в Хотине, но он Калчак-паша и его казнохранители собственные деньги давали в задаток польским жидам по заключенному
Прусский офицер, по прибытии в Хотин, представил пашпорт, данный ему от его государя, которым так же прошено было, чтоб чинить ему вспоможение в порученной ему комиссии. На словах же он объявил, государь его, думая, что в продолжение сей войны непременно должно в Буджианах быть великому числу российских пленников, а особливо казаков, а между ними и людей высоких, то и послал его с повелением выкупать людей показанной ему вышины, почему и просил он его Калчака, чтоб дать потребные виды, дабы он безопасно мог ездить и искать сих высоких людей. Но как он Калчак, не имея команды над татарами, отправил его в Бендеры, где Вели-паша, подозревая его от россиян шпионом, велел его арестовать.
Посему турецкая канцелярия того же 20-го августа отдана была генерал-майору Войкову, а оный 22-го того же месяца, сдавая крепость обер-коменданту генерал-майору Хрущеву, сдал и помянутую канцелярию, так же и ящик с письмами, найденный гвардейскими солдатами в предместье. По насланному к помянутому обер-коменданту приказу, вся сия канцелярия отослана 7-го октября в Менинбух, в походную его сиятельства генерал-фельдмаршала Миниха канцелярию» [244] .
Этот документ является первым свидетельством роковой участи фамилии Колчаков. Вторым станет протокол допроса Верховного правителя в 1920 г. Оба – звенья единой исторической цепи, неотделимой от российской истории. Еще предстоит исследовать обстоятельства обрусения Илиас-паши Калчака или его сына майора Мехмет-бея, вывезенных в карете Бирона и представленных при дворе императрицы Анны Иоанновны в качестве именитых военнопленных.
244
Записка по сдаче Хотинской крепости на другой день, то есть 20 августа (1739 г. – С. Д.) его сиятельство генерал-фельдмаршал граф Миних приказал секретарю Неплюеву спросить у Калчак-паши, между прочим, о нижеследующем // Личная коллекция автора.
Кстати, архив Калчака-паши располагает любопытными сведениями о его пребывании в Санкт-Петербурге. 27 октября 1739 г. генерал-майор Игнатьев докладывал о постройке полок на турецкий манер (обитых дорогими сукнами и коврами) в квартире, предназначенной для размещения бывшего командующего Хотинской крепости [245] . Реестр пленных турок, отпущенных на родину, согласно манифесту от 8 марта 1740 г., отмечал факт дарения русской императрицей Калчаку «шубы собольей, покрытой белым штофом» [246] .
245
В Высокий Ее Императорского Величества кабинет от генерала майора и обер-коменданта Игнатьева доношение // Личная коллекция автора.
246
Реестр туркам плененным, отправленных сего 1740 года в разные времена из Санкт-Петербурга до границы для отпуска их в отечество, которым шубы даны // Личная коллекция автора.
Письмо самого паши от 9 февраля 1741 г. к графу Остерману удостоверяет о его благополучном возвращении из плена: «Почтеннейший, славы и чести достойнейший, сиятельнейший граф Андрей Иванович Остерман, по многократном поздравлении и желании всякого благополучия доношу, что от Вашего сиятельства ко мне показанное снисхождение в памяти моей содержится, благодарим Господа Бога, сего февраля 4 дня… благополучно в Бендеры прибыли… желаю, дабы между пресветлейшим державнейшим государем и обладателем нашим и его пресветлейшим императорским величеством вечно постановленная дружба всегда твердо содержана была, а между нами дружеская корреспонденция продолжалась… Вашего сиятельства доброжелатель Илиас Калчак-паша» [247] .
247
Перевод с турецкого письма, писанного к его Сиятельству генералу адмиралу графу Андрею Ивановичу Остерману от бывшего здесь Хотинского Илиас Калчак-паши // Личная коллекция автора.
Сын Верховного правителя России Р.А. Колчак, выделяя эпоху колонизации Новороссии и основания Одессы, подсказал направление, которое помогло открыть неведомые доселе документы, связанные с проживанием Колчаков в этом портовом городе. Он писал: «…прадед адмирала Александра Васильевича – Лукьян Колчак, был сотником Бугского казачьего войска во времена императоров Павла и Александра 1-го. Этот сотник Лукьян получил землю в надел в Ананьевском уезде Херсонской губернии… У сотника Лукьяна Колчака было два сына; старший – Иван Лукьянович, унаследовал часть имения, но, продав ее, купил дом в Одессе и поступил на гражданскую службу. У Ивана Лукьяновича было много дочерей и три сына, из которых старший Василий и был отцом адмирала» [248] .
248
Колчак Р. Указ. соч. № 16. С. 14–15.