Адмирал Макаров. Помни войну
Шрифт:
Истории известна реакция османского султана на потопление у Батума сторожевого парохода «Интибах». Выговаривая Гобарт-паше за очередное поражение на море, повелитель доживавшей свой долгий век в мировой истории Османской империи, сказал:
— Этот русский пароход еще раз посмеялся над турецкой бородой. Разве вам, мой паша, не стыдно...
Спустя год, осмысливая действия вооруженного парохода «Великий князь Константин» и его команды, Степан Осипович еще раз выскажет свое мнение о будущем минного оружия.
«История показывает, что мы, русские, склонны к партизанской войне. Ни в чьих руках брандеры
По моему мнению, в будущих наших войнах минам суждено будет играть громадную роль».
Через пять дней после потопления авизо «Интебах», а именно 19 января 1878 года, последняя Русско-турецкая война, девятая по счету, завершилась победой России.
Война на просторах Черного моря дала парадоксальные результаты. Бесспорно сильнейший на его водах броненосный флот Турции оказался на незавидном положении обороняющегося. А бесспорно слабейший военно-морской флот России вел наступательные действия. Впрочем, и флота как такового у страны-победительницы на Черном море просто не имелось.
И виной всему оказался один-единственный человек из плеяды самородков земли Русской — лейтенант Степан Осипович Макаров. Его примеру следовали и на Дунае. В итоге турецким речным броненосцам пришлось оттуда убраться. Так выпестованный англичанами броненосный флот светлейшего султана стал искать спасения не в Черном море, а за проливом Босфор с многочисленными артиллерийскими батареями на его берегах, под стенами столичного Стамбула.
Дерзкие ночные действия минного парохода (заслужившего полное право называться крейсером) «Великий князь
Константин» еще в самом начале войны во многом парализовали действия турецкого броненосного флота, сковали его инициативу. Он не знал спокойных ночей даже у собственных берегов. Каждую ночь команды броненосцев несли изнурительные сторожевые вахты, ожидая нападения русских минных катеров. Султанским адмиралам и флотоводцу Гобарт-паше, вместо того чтобы оказывать ощутимое содействие с моря сухопутным войскам, приходилось еженочно заботиться о собственной безопасности.
Таковой оказалась на войне цена «безумной» идеи «неуемного» лейтенанта Степана Макарова...
Оказавшись со временем на посту военного губернатора Кронштадта, Степан Осипович в одном из многих своих выступлений в Минном офицерском классе скажет:
«В нашу последнюю войну турки имели сильный броненосный флот, но с этим флотом они не решились ни разу остаться на ночь у наших берегов. К Одессе еще и днем не подходили ближе 15 миль. Без сомнения, не артиллерия удерживала их, а минные атаки. Минных атак было немного, но турки ждали их каждую ночь. Мне передавали капитаны (турецкие, во время пребывания Макарова в Константинополе. — A. Ш.),что они переживали тревожные ночи даже в таких портах, куда наши минные катера никогда и не заглядывали».
Степан Осипович всегда с гордостью говорил о своей первой войне за Отечество, когда он стоял на капитанском мостике мобилизованного на войну коммерческого парохода «Великий князь Константин». Он любил этот корабль, который благодаря его творчеству
— Если один ничтожный пароход мог вывести из строя броненосцы... и спасти несколько тысяч солдат от верной гибели... и беспокоить неприятеля целую войну во всех концах Черного моря; если один пароход мог целую войну работать без потерь, — это уже не только счастье!
— Суворов верно сказал: «Раз счастье, два счастье, господи помилуй, надо же когда-нибудь и уменье!» Так было и с нашим пароходом «Константином».
— Сколько не хвастливо с моей стороны это, прошу вас верить в мое уменье, при котором я никогда не поставлю свой боевой корабль в ложное положение.
— В море моряк — значит дома. Море имеет свою хорошую сторону. Человек становится добрее, он забывает свои сомнения и опасения, он делается простодушнее, прямее и откровеннее!..
Макаров настолько верил в боевые возможности вверенного ему военного парохода и его экипаж, настрой подчиненных ему людей и силу минного оружия, что не без основания заявил до окончания войны следующее:
— После поправок и дооборудования «Великий князь Константин» готов хоть к войне с Англией.
Личные заслуги Макарова в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов общепризнанны. Но они еще не менее велики и в создании приоритета русской военно-морской мысли. Пароход «Великий князь Константин» стал прообразом плавучих баз для торпедных катеров и малых подводных лодок. Степан Осипович наметил правильные пути развития минного оружия и минной тактики. С его «легкой руки» в ближайшем будущем появились торпедные катера. Определился контур торпедного аппарата.
Пройдет совсем немного времени, и на русском флоте вице-адмирала Макарова назовут «дедушкой минного флота». А наиболее восторженные почитатели его флотоводческого и научного таланта — «отцом миноносного флота».
Больших преувеличений в этом заслуг его нет. Он первый привел в систему все изобретения по минному делу, суммировал их, применял в военной практике, обогатил минное дело своей творческой мыслью, изобретениями и усовершенствованиями, всячески пропагандировал минное оружие как новейшее средство борьбы в войне на море. Макаров носил еще погоны капитана 2-го ранга, а к его словам уже с вниманием прислушивались высокопоставленные чины Морского ведомства России. Да не только они, но и их иностранные коллеги:
— Никакие средства, никакие затраты на развитие минного дела не могут считаться чрезмерными.
— По моему мнению, в войнах будущего самодвижущимся минам и минным заграждениям суждено будет играть громадную роль. Надо учиться владеть ими и бороться против них.
— Самодвижущиеся мины в скором времени будут оспаривать пальму первенства у артиллерии.
— Минное оружие уникально тем, что соединяет в себе две функции: нападательную и оборонительную...
После войны пароход «Великий князь Константин», с которого были сняты минные катера, почти год занимался перевозками частей русской армии с Балкан в порты Черного моря — Одессу и Севастополь. Этим же делом занимались экипажи и других коммерческих пароходов, временно мобилизованных на Турецкую войну. Полки и батареи русской армии-освободительницы возвращались на места своего расквартирования.