Адмирал Нимиц
Шрифт:
Адмиралу Нимицу позвонил президент Калифорнийского университета, и попросил его срочно приехать в Беркли, чтобы выступить с поздравлением в День Хартии вместо заболевшего сенатора Остина. Хотя времени было в обрез, Нимиц согласился и сразу приступил к работе над речью. Он использовал каждую свободную минуту вплоть до субботнего вечера 18-го марта, когда его самолет покинул аэродром Ла Гуардия. В самолете он продолжал отшлифовывать текст выступления, которое должно было состояться в следующую среду. По прибытии в аэропорт Сан-Франциско его встречали Пейдж и Козард. Он дал текст речи Пейджу, чтобы тот поработал над ним, и напечатал предварительную
«Мама [супруга] и Мэри ждали меня дома, — писал Нимиц в дневнике, — и было очень приятно их видеть. Дом и посадки были в отличном состоянии. После ванны я весил 188 фунтов [85 кг], что было на десять фунтов больше, чем в прошлом марте. Это указывало на необходимость диеты, на которую я немедленно перешел».
В День Хартии, 22 марта, адмирал Нимиц считал, что он и его речь готовы. Одетый в берет и плащ, он поднялся на кафедру и предстал перед большой аудиторией из студентов, преподавателей и выпускников. По его впечатлению, речь была воспринята хорошо. Он получил многочисленные комплименты.
После, проходя по университетскому городку, он встретил бывшего профессора астрономии, которого знал еще со дней создания NROTC и который теперь с возрастом почти ослеп. «Доброе утро!» — сказал Нимиц, вытаскивая руку. Профессор ответил на приветствие, но, очевидно, не узнал адмирала. Он спросил Нимица, как тому понравилась сегодняшняя речь. Еще до того, как Честер успел бы ответить, профессор продолжил: «Я слышал чертовски много тех, что были лучше!»
Нимиц сначала оказался застигнутым врасплох. Затем он начал смеяться. Эту историю он часто рассказывал.
Вечером адмирал и миссис Нимиц присутствовали на балу в честь дня Хартии. Когда они вошли в зал, Честера поджидал еще один сюрприз. Оркестр заиграл «Что мы будем делать с этим пьяным моряком?»
— Это был замечательный День Хартии, — сказала Кэтрин.
Характерно, что Нимиц помещает в свой дневник множество имен — семей, к которым они ходили, семей, которые приходили к ним, интересных людей, встреченных на вечеринках, торговцев, у которых делали покупки, военно-морских докторов и дантистов, которые их лечили, пилотов и других членов экипажа самолетов, на которых они летали.
Глава 27. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Трюгве Ли убедил адмирала Нимица уйти в отставку и поработать на Организацию Объединенных Наций в качестве «странствующего посла доброй воли». Нимиц согласился, так как осознавал необходимость такой деятельности. Адмирал заметил в связи с этим, что Индия и Пакистан должны прийти к соглашению, ведь Нимиц все еще оставался администратором плебисцита. В последующие два года он проехал по всем Соединенным Штатам, рассказывая о главных проблемах Организации Объединенных Наций и о предложенных американской стороной решениях. Тем самым он помог погасить разочарование среди тех американцев, которые ждали слишком многого от создания ООН.
В начале 1951 г., год спустя после начала, эта миссия адмирала Нимица едва не была прекращена распоряжением самого президента США.
После сенсационных обвинений сенатора от штата Висконсин Джозефа Маккарти, который утверждал, что многие важные посты в правительстве занимают тайные коммунисты, президент Трумэн назначил Нимица руководителем комиссии из девяти человек, потребовав от этой комиссии безотлагательно рассмотреть вопрос: «Как лучше всего защитить Соединенные Штаты от подрывной деятельности, при этом не подвергая опасности свободу граждан
Летом 1952 года Нимиц понял, что его новое назначение в ООН рано или поздно заставит его уйти в отставку с действительной военной службы. Адмирал признал, что на этот раз ему все-таки придется уволиться, причем независимо от привилегий пятизвездочных офицеров. Желая быть уверенным, что он получает зарплату, а не выходное пособие, он принял титул помощника по Западному Побережью министра ВМС. Конечно, Нимиц знал, что заниматься реальной деятельностью на этом посту ему не придется.
Ему предлагали различные должности в колледжах и университетах, а также хорошо оплачиваемые места в бизнесе, но он отверг все эти предложения. Он чувствовал, что не имеет навыка возглавлять учебные заведения, а бизнес и вовсе его не Интересовал.
Честер-младший протестовал: «Папа, Господи, почему же ты отказываешься от столь заманчивых предложений? Ты уже выполнил свой долг перед страной, сделай же что-нибудь для себя. Если тебе не нужны деньги, дай их, по крайней мере, своим детям».
Со временем сын понял точку зрения отца. «Он верил, что представляет флот в глазах тех людей, чьи родственники погибли во время Тихоокеанской войны.
И считал, что не вправе занимать должности, которые не соответствуют статусу человека, под началом которого служили их погибшие родственники», — говорил Чет годы спустя.
Миссис Нимиц старшая согласилась: «Честер чувствовал, что он должен оставаться только «старшим советником». Для него было важно не смешивать свое место в истории и свое имя, с каким бы то ни было бизнесом. Он знал, что меня, как и его, не интересуют деньги».
Джоан Нимиц, жена Чета, вспомнила, что ее свекор однажды сказал: «Мама — главная. Я провел всю свою жизнь, делая то, чего от меня хотел флот. Теперь, когда я ушел в отставку, мама будет решить, где нам жить и что нам делать». Затем Джоан добавила: «Я уверена: мама Честера надеялась, что он сумеет как-нибудь занять себя. Ведь он всегда был полон энергии и возможностей, отличался трезвым рассудком и массой других достоинств, но при этом собирался бездельничать, так как никакая работа, которую ему могли предложить, ему не подходила. К тому же он абсолютно не интересовался финансовыми вопросами».
«Так он и поддерживал этот имидж до смерти», — говорил Чет.
Адмирал Нимиц очень серьезно относился к своим служебным обязанностям в Калифорнийском университете. Он посещал все ежемесячные собрания, погружался в проблемы связанные с финансированием, административными и политическими вопросами. Он долго и, к сожалению, безрезультатно спорил (еще когда служил в Корпусе подготовки офицеров запаса ВМС) против практики рассматривать количество печатных публикаций как основной критерий для найма, увольнения, а также продвижения по службе преподавателей и сотрудников кафедры. Он чувствовал, что университет теряет многих превосходных специалистов из-за политики «или публикуйся, или не суйся» (нет публикации, нет и работы).