Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал
Шрифт:
Ничего сложного изобретать я не стал. Спокойно открыл калитку и направился к крыльцу под заинтересованным взглядом часового. Тот за оружием не потянулся и так продолжил курить. Когда я подошёл, то он спросил, от кого я, так ему и сказал, мол, сведения имею от полиции из соседней деревни, партизан заметили. Это позволило мне приблизиться вплотную и, выхватив револьвер, к счастью тот ни за что не зацепился, и, приставив дуло к груди полицая, спустить курок. Хлопок прозвучал негромко, в доме шумели куда громче, музыка играла, так что думаю, его не слышали.
Полицай был здоровяком, поэтому открыв сени и осмотрев их, я ухватил его за ворот тулупа, и, с трудом подтягивая тело раз за разом, затащил в сени. Сюда же убрал и винтовку. Убитого я уже проверил. Выстрел точно в сердце, готов с гарантией. В сенях, используя
Шум музыки сразу стал громче, не наше играло, что-то немецкое. У стола, а освещала всё керосиновая лампа, снаружи с пургой стемнело, суетилась женщина разбитного вида. По словам местных жительниц, полюбовница начальника полиции, он неместный был, вместе с ней приехал. Та ещё тварь, в селе её не любили. Из другой комнаты, большого зала, как я понял, воплями потребовали закусок, и она, закончив красиво раскладывать нарезанное сало на тарелке, заспешила к ним. Это позволило мне скользнуть на кухню. Хорошо, не успела заметить, что через щель в двери начало поддувать и холод поступать, иначе спалился бы я. На вешалке висело множество телогреек, тулупов, полушубоков, и даже пара командирских шинелей со споротыми знаками различий. Я даже заробел немного, а ну как полицаев много и патронов на всех мне просто не хватит. Тут же была стойка с оружием. Три карабина Мосина, немецкий карабин и две винтовки Мосина. Короткоствола не было, я не нашёл. Плохо, второй мне бы пригодился. Надо было у командиров взять. Ладно, пора действовать.
Убрав руку с револьвером за спину, я просто прошёл через открытую дверь в зал, где и гуляли предатели. Там как раз музыка закончилась, видимо пластинка к концу подошла. Быстро осмотревшись в дверях, только вздохнул с облегчением. Кроме хозяйки, что суетилась около здорового мужика, сидевшего во главе стола, настоящего борова, было ещё восемь мужиков, но только трое из них в сознании и ещё проявляли осмысленность, остальные спали прямо за столом. И правда, давно гуляют. Духан в хате ещё тот стоял.
– Ты ещё кто? – невнятно спросил начальник полиции, а думаю, этот боров им и являлся, хотя и был обряжен в гражданскую одежду.
Отвечать я не стал и действовал сразу. Быстро прогрохотало четыре выстрела, надеюсь, из-за шума пурги, ведь снаружи началась буря, звуки выстрелов никто не услышит. Всех, кто был в сознании, включая бабу старшего полицая, я убил. Но не самого борова, ему я прострелил плечо, и тот упал под стол, – он мне нужен живым. Ещё двое зашевелились от выстрелов, остальные так и были в отрубе. Подойдя, я просто выстрелил очнувшимся в затылки. Дальше обыскав и перезарядившись, нашёл верёвку и связал старшего полицая, крепко и хорошо связал. Но тот ранения практически не чувствовал из-за больщого количества выпитого. После этого взяв небольшую подушечку, по очереди клал её на головы тех, кто ещё спал, и стрелял через неё. Живых мне не нужно. Осмотрел и другие комнаты, ещё двоих обнаружил, один как раз шевелиться начал, вполне осмысленно доставая ТТ. Больше не будет, подушка и револьвер самое то, для незаметной и тихой ликвидации этой нечисти.
Дальше осмотрев и обыскав все помещения дома, даже погреб, я остался доволен увиденным и уже собрался выйти, чтобы осмотреть хозпостройки, вроде, когда с полицаем во дворе общался, слышал лошадиное похрапывание, но не успел, раздался стук в дверь сеней. С момента уничтожения последнего пособника нацистов прошло минут десять, вполне возможно, прислали помощь, окружив дом. К счастью, я ошибся. Это был сменщик часового, вот и его встретил, внезапно распахнув дверь и дважды выстрелив в упор. Потом пробежался до калитки, тревогу никто не поднимал, и это тело затащил в сени. Кстати, обоих часовых я раздел, пусть в крови тулупы испачканы, но они куда лучше шинелек, тут всё же не юг. Потом попробуй сними с окоченевших тел.
Дальше найдя навесной замок, я запер дом, оставив лампы внутри гореть, но задвинув все занавески, чтобы заглянуть внутрь было нельзя. Дом заперт, внутри гуляют, всё как обычно. Хозпостройки я внимательно смотрел, даже в погреб спускался. После этого, покинув участок через
– Есть, – кивнул я на вопросительный взгляд полковника, что грел руки над языками костра, он был одним из обладателей фуражек. – Уничтожено одиннадцать приспешников немцев и полюбовница старшего полицая, также замеченная в репрессиях к местному населению. Вещи приглянувшиеся отбирала. Там гулянка была, третий день отмечают день рождения старосты, так что незаметно для сельчан уничтожить их было не трудно. А старшего полицая даже в плен взял, связав. Нужно допросить его, чтобы выяснить обстановку в округе, уж он её точно знать должен. Трёхдневной давности. Дом в центе, внутри большие запасы продовольствия. В сарае трое саней, но в конюшне почему-то два коня. Один крупный, мне кажется, бывший артиллерийский конь, там у него клеймо было. Он и двое саней утянет. В общем, грузим все в трое саней, собираем оружие и продовольствие, одежду, там много, на всех хватит, и возвращаемся. Я тропинку протоптал напрямую помимо всех постов прямо к дому. А когда уходить будем, по-тихому пост на въезде снимем, ещё оружие добудем. Кстати, стол в доме полон, заодно подкрепимся. Там чего только нет. Я себе бутерброд с салом уже сделал, поел. Кстати, помимо тех двух карабинов с подсумками, что принёс, и бутербродов взял, с бутылкой первача. Сперва поешьте, а то почти сутки не ели, ну и согрейтесь, потом и двинем.
Когда я снял вещмешок и, достав свёрток с бутербродами, развернул его, командиры на еду почти что накинулись. Взял я ровно пять штук, хорошо нарезав сверху сала, ну и для согрева по глотку прямо из горлышка бутыли сделали, но не больше, не хватало ещё запьянеть. Пока ели, в подробностях описал, что и как было, изрядно впечатлив слушателей. Двое вооружились карабинами, что я принёс, один стрелку достался, хоть какое-то дальнобойное оружие, после чего гуськом мы двинули по моим следам обратно. Не все, борт-стрелок остался на месте, направился с собаками и забитым до отказа трофеями моим вещмешком к дороге, он нас там будет ждать. С собаками идти в село нельзя, я уже говорил. Местные псы хай поднимут.
Добрались мы благополучно, я отпер замок и вместе со всеми прошёл в хату. Командиры сразу направились к столу, что им бутерброды, только силы поддержать. Их даже не смущали трупы под ногами и кровь на полу. Когда мы насытились, то, распределив обязанности и работу, принялись за дело. Двое, тут и полковник был, что имели опыт, стали допрашивать начальника полиции, очень к нему много вопросов имелось.
Меня заинтересовала странная фраза первого часового, когда я сообщил, что прибыл якобы с посланием о поведении партизан. Мол, они их тут всех повывели, какие ещё партизаны? Вот это из полицая и выбивали. Ещё один человек осматривал дом и сносил на кухню кипы одежды и одеяла, обувь, в основном валенки, ведь все в сапогах, валенки только у меня были, а мы с одним из капитанов направились в хозпостройки. Тот стал помогать мне запрягать лошадей. Мы вывели сани во двор, и сразу началась погрузка. К тому коню-тяжеловесу я действительно прицепил двое саней. Пришлось подумать, как это сделать, но я справился. Из погреба мы доставали мешки с картошкой, они так и хранились, капусту и другие запасы, пару мешков с крупой и горохом, лук в мешках, накрывали всё это одеждой, одеяла сворачивали в рулоны, чтобы места меньше занимали. Все командиры уже скинули свои шинели, но не выбрасывали, в сани сложили, ходили в тулупах и деревенских треухах, вооружившись винтовками и карабинами. В шкафу неожиданно нашли пулемёт, танковый, ДТ, к нему один запасной диск, ящик патронов. Всё это тоже забрали. Спиртное, как же без него, для сугрева нужно, я это тоже понимал. Нас лишь раз прервали. Позвали чай пить, ещё раз согрелись.