Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

Агава Хироюки

Фучида Мицуо, командир эскадрильи на «Акаги», заболел аппендицитом (боли в брюшной полости начались у него еще до отплытия флота); его оперировали на борту корабля, в ходе плавания, и в конце концов он не смог принять участия в боях. Офицер штаба авиации Генда Минору (в этом году окончил Морскую академию) заглянул к нему в лазарет, чтобы поддержать дух разговорами о рейдах на Сидней в ходе развития операции. Вскоре после этого он сам подхватил горячку; какое-то время подозревали, что у него пневмония; ко времени, когда флот подошел к Мидуэю, он уже вставал, но с высокой температурой. Даже сам Ямамото в разгар сражения ощущал острую боль. Неясно, что заставило его написать Чийоко, что он не ждет «очень многого» от операции, но возможно одно легкое объяснение — это инстинкт игрока, который подсказывал, что его удача наконец ускользает.

Гидросамолеты типа 2 с базы на востоке Маршалловых островов получили

задачу провести поздно вечером 31 мая воздушную разведку над Пёрл-Харбором. В то время эти гидросамолеты — последнее слово техники, но даже они не могли возвратиться из полета без дозаправки, и им предстояло с этой целью встретиться с японской подводной лодкой у необитаемого рифа под названием отмель Французского Фрегата, между Гавайями и Мидуэем, и потом лететь на Пёрл-Харбор. Однако когда с подводной лодки через перископ решили осмотреть эту отмель, обнаружили два американских корабля, а два гидросамолета уже заметили опасность. Очевидно, что японские летающие лодки не могли сесть на воду, — разведывательный полет пришлось отменить. Первоначальная причина этого полета — уверенность Объединенного командования, что враг совершенно не в курсе грозящей Мидуэю атаки; допуская, что любая американская контратака будет вестись с Пёрл-Харбора, оно просто хотело убедиться, что корабли там стоят на якоре. В действительности флот США уже перевел из Пёрл-Харбора все, что имел, на Мидуэй и его окрестности, чтобы быть готовым к любому повороту событий. Так что, если бы разведка удалась, летчики увидели бы пустой Пёрл-Харбор — это по крайней мере вызвало бы у японцев подозрения. Но и тут удача отвернулась от японского флота.

Кроме того (хотя это может показаться мелочью), 1 июня, когда погода помешала танкеру «Наруто» встретиться с «Ямато», тот еще и допустил грубую ошибку, послав сигнал, которым выдал свое местонахождение; «Акаги» также послал 3 июня слабый сигнал, приказывая подчиненным ему кораблям изменить курс. Такое во время Пёрл-Харбора никогда бы не произошло.

Нет необходимости описывать битву за Мидуэй в деталях. Книга Фучиды и Окумийи «Мидуэй», на японском языке, содержит более или менее подробное описание событий; есть еще труды Генды Минору и Ито Масанори. Есть и объемистая «Невероятная победа» Уолтера Лорда — на английском языке. Атаку на Мидуэй назначили на 7 июня, а ударной группе, поддерживающей силы вторжения, предписано начать воздушные налеты на атолл двумя днями раньше. Первая задача операции — захватить Мидуэй, а затем уже выманить флот США (предположительно находившийся в Пёрл-Харборе) для решающей битвы в открытом море; в любом случае вторая цель самая важная, но по времени сначала следовало оккупировать атолл; оставалось неясным, какой из задач отдать предпочтение, если события станут разворачиваться не по плану. Этот факт, возможно, одна из причин неудачи операции.

В 1.30 утра по токийскому времени 5 июня и, как всегда, за тридцать минут до восхода солнца флот Нагумо достиг точки на удалении 240 морских миль к северо-западу от Мидуэя и запустил первую волну атакующих самолетов с четырех авианосцев. Видимость была прекрасная, вспоминают очевидцы, когда загорелись красные и зеленые фонари на крыльях самолетов и смешались на полетной палубе. Поскольку Фучида болен, командование возложили на лейтенанта Томонагу Джоичи, командира эскадрильи на «Хирую». Группа состояла из 108 самолетов, поровну разделенных на горизонтальные бомбардировщики, пикирующие бомбрдировщики и истребители сопровождения.

Но на хвост первой атакующей группе сразу после взлета сел вражеский гидросамолет. Пролетая над Мидуэем, он дал осветительную ракету, чтобы обозначить позиции, и истребители-перехватчики США вихрем взлетели с аэродрома. Истребители прикрытия «Зеро», ведомые лейтенантом Суганами Масахару, совершили почти невероятный подвиг: сбили более сорока истребителей «Грумман», потеряли лишь два своих и не допустили противника до своих бомбардировщиков. Но взлетное поле на острове было абсолютно пустым — самолеты заблаговременно удалены в безопасное место, — и бомбежка дала ничтожные результаты. Перед тем как повернуть назад, лейтенант Томонага послал Нагумо радиограмму:

«Считаю, что вторая атака необходима. 0400».

В этот момент группа пикирующих бомбардировщиков под командой капитана 2-го ранга Егусы Такасиге, группа торпедоносцев капитана 2-го ранга Мураты Сигехару и группа истребителей прикрытия капитана 2-го ранга Итайи Сигеру стояли на борту четырех авианосцев, ожидая появления американской ударной группы. Однако, получив рапорт Томонаги, спешно решили заменить уже подвешенные торпеды обычными бомбами для атаки авианосцев противника. В докладе Нагумо, содержавшем его оценку ситуации, говорилось: «Мы полагали,

что в морях вокруг Мидуэя нет активных авианосцев противника». Это всего лишь допущение; чтобы проверить его, флот рано утром того дня отправил семь разведсамолетов — один с линкора «Харуна», по два с крейсеров «Чикума» и «Тоне», и по одному с «Акаги» и «Каги» — в форме веера с атоллом Мидуэй в центре. Однако снова ждала неудача, а гидросамолет с «Тоне», летевший по курсу, который наверняка привел бы к обнаружению американских авианосцев, из-за неисправности катапульты взлетел с опозданием на тридцать минут. К тому же его пилот, по имени Амари Хироси, еще и ошибся в определении курса и слегка отклонился от заданного направления, — просто какое-то дурацкое везение позволило ему обнаружить американский флот. Другие разведсамолеты, летевшие своими правильными курсами, либо не приблизились, либо не увидели противника; именно самолет, опоздавший со взлетом на тридцать минут и летевший неверным курсом, радировал: «Вижу десять предположительно вражеских кораблей. Азимут 10°, 240 морских миль от Мидуэя, курс 150°, скорость двадцать узлов»; в это время вторая волна атаки на «Акаги», «Кагу», «Сориу» и «Хирую» — уже начали устанавливать обычные бомбы для второго налета на атолл.

Командование 1-го флота моментально оказалось застигнутым врасплох, но все равно, настроенное предвзято, с трудом принимало это сообщение всерьез. Тем не менее Амари дан приказ продолжать наблюдение за противником. Пятьдесят две минуты спустя Амари прислал еще одно сообщение:

«В арьергарде противника появился предположительно авианосец».

Это сообщение оказалось решающим: если появился авианосец, значит, что-то здесь не так. На палубах японских авианосцев разразился пандемониум. Самолеты атаки, уже выстроившиеся на палубе, оснащенные обычными бомбами, срочно отправлялись вниз, в ангары, где их опять перевооружали торпедами. Провести такую операцию под таким давлением — нелегкая задача. Элеваторы работали на спуск и подъем, перемещая самолеты, от их предупреждающих звонков стоял непрерывный шум, а в это время трюмные команды, истекая потом, беспрекословно загружали самолеты во второй раз. Но у них уже не было времени сложить снятые бомбы в нужном порядке, и они бросали их в углах ангаров, где позднее они стали взрывать друг друга по очереди. Даже в этом случае перед каждым авианосцем стояла задача принять на борт самолеты первой волны и самому приготовиться к бою с американскими самолетами, которые были на подходе со своих наземных баз. Фучида Мицуо — он поднялся на палубу, несмотря на физическую слабость после операции — спросил у Масуды Шого, командира эскадрильи на «Акаги», который час.

— Семь пятнадцать, — со вздохом ответил Масуда, взглянув на наручные часы. — Боже, какой длинный день!

Через пять минут поступил приказ второй волне по мере готовности немедленно взлетать.

Авианосцы развернулись против ветра, пропеллеры бомбардировщиков — наконец-то оснащенных торпедами начали вращаться, и через пять минут все они уже летели атаковать американскую ударную группу, когда вдруг с небес на «Акаги» ринулись черные контуры трех пикирующих бомбардировщиков противника.

Три бомбы поразили цель, и вскоре «Акаги» потрясли страшные взрывы своих собственных бомб. К этому времени «Кага» и «Сориу», которые были видны с «Акаги», оба стали извергать черный дым и быстро разделили ту же участь.

8

Примерно тогда же линкор «Ямато» с Ямамото на борту плыл на восток, к пункту в 800 морских милях к северо-западу от Мидуэя, в сопровождении «Мутсу» и других кораблей главных сил. От флота Нагумо их отделяло примерно 500 морских миль, и командование «Ямато» не имело представления, что там тратят время, неистово стараясь поменять боеприпасы на своих самолетах. Так что, когда пришло сообщение от разведсамолета с «Тоне» об обнаружении флота противника, поначалу это приняли за хорошую новость. Если вторая атакующая волна Нагумо, стоящая в готовности и в ожидании появления авианосцев противника, взлетит сейчас, не теряя времени, — успех, все думали, обеспечен; приятная волна оптимизма ощущалась под внешним напряжением, которое испытывали офицеры штаба Ямамото.

Сам Ямамото, правда, едва ли произнес хоть слово — он стоял на боевом мостике, бледный от недавних болей в желудке.

Вскоре после этого Ямамото получил сообщение:

«Атакован самолетами противника наземного и морского базирования. „Кага“, „Сориу“ и „Акаги“ горят».

Он сжал губы и что-то проворчал, но офицеры вокруг ужаснулись. Тот факт, что радиограмма пришла с второго по рангу корабля на флоте Нагумо, «Тоне», наводил на мысль, что «Акаги» уже не в состоянии посылать радиограммы и, возможно, сам Нагумо в опасности.