Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.
Шрифт:
9
Услышав, что «Хирую» вышел из строя, Ямамото на борту «Ямато», мчавшегося к Мидуэю, наконец решил отменить операцию и приказал штабу подготовить приказ об отходе. Но поначалу его офицеры были слишком взбудоражены, чтобы легко согласиться.
— Если из орудий «Ямато» и других кораблей обстрелять и разрушить аэродром на Мидуэе, а потом высадить десант, мы все-таки захватили бы остров! — говорил Ватанабе. — Давайте попробуем!
— Вы должны знать, — отвечал Ямамото, — что из всех приемов тактики морского боя орудийный обстрел островов считается самым глупым. Вы слишком много играли в шоги!
Старший офицер штаба Куросима в слезах обратился к Ямамото:
— «Акаги»
«Кага» ушел на дно в 16.25 того же дня; «Сориу» — в 16.30, но «Акаги» и «Хирую» все еще горели, оставаясь на плаву.
— Я сам попрошу прощения у императора, — произнес Ямамото.
Потом под собственную ответственность заставил эсминец «Новаке» потопить «Акаги» — авианосец, с которым лично был столь долго связан. Получилось так, что это первая торпеда, которую «Новаке» когда-либо выпустил по настоящему боевому кораблю.
В 23.55 отдан приказ прекратить операцию «Мидуэй» и начать отход.
Таким образом, подавляюще превосходивший по силам флот, который намеревался провести такую смелую атаку, вдруг заковылял с поля боя, разбитый. Даже признавая абсолютное превосходство американцев в области разведки, собственная победа представилась им (так даже озаглавлена книга Уолтера Лорда), буквально «невероятной». Когда новость о результате боя дошла до американских газет, они выплеснули ее на первые страницы, а народ обезумел от радости. Санемацу Июзуру в то время находился в Нью-Йорке, готовясь отплыть в Японию в рамках обмена японскими и американскими дипломатами. Заметив, что американские офицеры и матросы что-то взволнованно обсуждают, читая свежие газеты, он купил одну и увидел сообщение о великой победе на Мидуэе вместе с фотографией охваченного пламенем «Акаги».
Рассвет наступил в 1.40 по токийскому времени. Еще какое-то время после этого «Ямато» продолжал плыть на восток в надежде подобрать кого-нибудь из выживших моряков ударной группы, но в конце концов изменил курс на 310°. Пока плыли вперед на полной скорости, ветер свирепо свистел в мачтах, но, как только курс изменили на северо-западный, а скорость снизили до четырнадцати узлов, на корабль пала неожиданная тишина.
Ямамото, с покрытым потом лицом (он все еще боролся с острой болью в брюшной полости), удалился в свою кабину, заявив, «что все лежит на его ответственности и нечего критиковать группу Нагумо». Он не появлялся несколько дней. Главный морской врач поставил диагноз глисты; доза глистогонного средства избавила от болей. 10 июня, когда подошла «Нагара» и на борт «Ямато» взяли Нагумо, Кусаку, Генду и других, Ямамото снова появился на людях. И все же он бездействовал значительно дольше, чем того обычно требовал курс лечения от глистов.
Победой в результате операции «Мидуэй» Ямамото надеялся получить второй шанс на скорое мирное урегулирование, а потому шок от неудачи оказался для него неописуемо велик.
Нагумо и Кусака пытались покончить самоубийством, но их разубедили коллеги-офицеры, и они вернулись домой живыми. Кусака, раненного, перенесли с «Нагары» на «Ямато» в спасательном снаряде. Оба, в изношенной одежде, изможденные, представляли жалкое зрелище для вестовых, их обслуживавших.
Операция на севере прошла более или менее согласно плану, и острова Киска и Атту захвачены 7 июня. Но группа с Мидуэя вернулась в Хасирадзиму 14 июня, потеряв четыре стандартных авианосца и крейсер «Микума». 10 июня императорский генеральный штаб обнародовал свою версию результата операции «Мидуэй»: потоплено два авианосца США, потонул один японский авианосец, а один тяжело поврежден. Так начиналось ложное освещение
Чтобы предотвратить распространение вестей о поражении, спасшихся офицеров и матросов ударной группы рассеяли по различным базам на Кюсю, где держали под контролем. Других моряков вскоре перевели на юг Тихого океана без каких-либо шансов снова встретиться с семьями.
ГЛАВА 12
1
Какое-то время после этих событий в обстановке происходили незначительные изменения. Снова «Ямато» и другие линкоры обосновались в Хасирадзиме. Короткий сезон дождей уступил место лету. В том году стояла исключительная жара, а с начала июля во Внутреннем море почти не выпало дождей.
На Тихоокеанском фронте, вдали в Южном полушарии, флот закрепился на линии от островов Бисмарка до Новой Гвинеи, затем продолжал продвигаться на юг, нанося удары из Бука, Бугенвиля и Шортленда по Тулаги и Гуадалканалу, а теперь занимался строительством в различных пунктах новых передовых баз для своей авиации.
Благодаря самоотверженным усилиям строительных войск одна из таких баз, аэродром в районе Лунга, Гуадалканал, была почти завершена за какие-то два месяца после операции «Мидуэй». Но 7 августа, как раз за неделю до того, как истребителям предстояло начать им пользоваться, американский морской дивизион при поддержке морской ударной группы неожиданно высадился на острове Тулаги и на Гуадалканале, который лежит к югу от Тулаги.
На следующий день, 8 августа, 8-й флот в Рабауле — флагман «Чокай» с четырьмя другими тяжелыми крейсерами и одним эсминцем — поспешно вышел под командой вице-адмирала Микавы Гунъичи, чтобы нанести удар по якорной стоянке противника. Артиллерийскую и торпедную атаки произвели ночью — к этому виду боя японцы интенсивно готовились многие годы. За каких-то тридцать минут большинство из пяти крейсеров союзников и шести эсминцев были потоплены, в то время как отряд Микавы ускользнул от Тулаги почти без царапин. Атака стала известной как первое сражение на Соломоновых островах. Но американский десант не столь уж мал по численности и не настолько пробный, как сверхоптимистично считали японцы; да и не такой уж неожиданный, по крайней мере в глазах американцев. На самом деле это только начало настоящей контратаки союзников.
Вообще говоря, вначале японская армия глубоко презирала американскую пехоту. Она всерьез верила, например, легенде, что когда американцы попали под неожиданную атаку на пляжах, то удирали, вопя во весь голос. Особенно якобы это касалось американских морских пехотинцев, — армия о них практически ничего не знала. Мацунага Кейсуке, служивший помощником и секретарем еще заместителя министра Ямамото, в то время на фронте, в районе Рабаула. Однажды некий армейский штабной офицер специально приехал, чтобы задать ему вопрос об американских моряках.
— Понятно, — сказал офицер, когда Мацунага умолк. — Значит, это вроде морской сухопутной части? — И ушел, вполне удовлетворенный.
Но другие армейцы, прознав, вероятно, о его рассказе, переменили веру, по словам Мацунаги, «даже не тявкнув».
Через несколько дней после американской контратаки командир 8-й базовой части Каназава Macao приказал Мацунаге облететь морские посты наблюдения и сбросить им приказ продержаться подольше, пока подходит помощь. Он взял три бомбардировщика и облетел Тулаги и Гуадалканал, сбросив подготовленные депеши. Но сражение развивалось не так, как надеялся Каназава. Поняв, что обстановка стала серьезной, командование Объединенного флота приказало 2-му флоту и большей части 3-го флота следовать на Рабаул. Штаб 11-го воздушного флота из Тиниана перенесли в Рабаул, а само командование решило переехать в Трук.