Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

Мазер Вернер

Приверженец Шенерера Гитлер и в Линце, и в Штайре, и в Вене пристально следил за развитием событий во Всегерманском союзе и истолковывал все это на свой лад. Когда в феврале 1919 г., за полгода до того, как Гитлер в Мюнхене написал свое «исследование» по еврейскому вопросу, Всегерманский союз на своем съезде в Бамберге проповедовал биологический антисемитизм, Гитлер знал его программу и аргументы уже более десяти лет. Сформулированное в пункте 5 программы пангерманистов от 1919 г. положение о «борьбе с разлагающим еврейским влиянием как расовой задаче, не имеющей ничего общего с вопросами веры», находит свое отражение и в «исследовании» Гитлера 1919 г.

Спустя пять лет после написания этого исследования Гитлер, говоря о евреях, использует в «Майн кампф» формулировки, понятия и образы, с которыми он еще не был знаком в 1919 г. Новыми, например, являются такие выражения, как «паразит», «международный паразит», «бацилла», «бациллоноситель», «вампир», «разлагающий грибок человечества», а также утверждение, что «Земля, как и миллионы лет тому назад, будет нестись в эфире без людей, если еврей одержит победу над народами этого мира». Хотя Гитлер уже в Линце познакомился с запасом понятий того круга духовного общения, откуда происходят эти образы, он до 1921 г. охотнее пользуется формулировками и программными концепциями пангерманистов. Опыт общения со «свободолюбивыми идеями», понимание которых доставляло ему трудности в Линце, Штайре и, пожалуй, даже в Вене, оставил на нем свой отпечаток на длительное время. После 1921 г. он устраняет это препятствие. Когда благодаря его усилиям партия насчитывает 28 % чиновников и служащих (частично с высшим образованием), 20 % торговцев и владельцев магазинов и 7 % других представителей умственного труда, он уже не может себе позволить «чего-то не понимать». Таким образом, в «Майн кампф» уже появляются в качестве родоначальников идей «ученик» Дарвина Эрнст Геккель и его

последователь Вильгельм Бёльше, не названные, правда, по имени. В 1921 г. Гитлер познакомился со вторым изданием вышедшей впервые в 1899 г. книги Бёльше «От бациллы до обезьяночеловека», в котором автор дает картину «неприкрытой борьбы за выживание зоологической особи человека против низшей формы органической жизни», [184] пророчит человеку XX века «последний и решительный бой» против «третьего рейха» бацилл и заявляет, что человек, лишь в XIX веке завоевавший «господство на земле», «по всей вероятности, останется победителем и в этом бою». Мысль о том, что бацилла угрожает человеку, который всего несколько десятилетий назад вовсе не знал своего «самого страшного врага», Гитлер своеобразно включил в свое «мировоззрение» и с тех пор больше не говорил о евреях как о людях. «Обнаружение еврейского вируса… стало одной из величайших революций, совершенных в мире, — пишет Гитлер. — Борьба, которую мы ведем, имеет ту же самую природу, что и борьба, которую в прошлом веке вели Пастер и Кох. Как много болезней вызываются еврейским вирусом… Мы вновь обретем здоровье лишь тогда, когда устраним евреев». В книге «Майн кампф», название которой, возможно, возникло вследствие изучения трудов Бёльше, говорится: «Еврей всегда был паразитом на теле других народов… Его способ распространения… типичен для всех паразитов. Он постоянно ищет новую питательную почву для своей расы… остается паразитом, который, подобно вредной бацилле, усиленно размножается, как только найдет подходящую питательную почву для этого. Последствия его жизнедеятельности также схожи с паразитами: там, где он появляется, рано или поздно погибает народ-хозяин». Следствием изучения Бёльше стали не только взгляды и формулировки Гитлера по еврейскому вопросу и ужасающие меры, которые предпринимались против евреев, которых в конце концов уничтожали, подобно вредным насекомым, средством для борьбы с вредителями «Циклон Б», но и личный страх Гитлера перед грязью, перед заразными болезнями и его прямо-таки болезненная мания постоянно мыть и без того чистые руки. [185]

184

«Выражение «бацилла»… я употребляю как самый удобный эвфемизм, — поясняет Бёльше. — Оно лучше всего передает угрожающее содержание, которое я имею в виду».

185

Ожесточенную полемику дилетанта в естественных науках Бёльше с признанными авторитетами и с «умниками из числа институтских профессоров» Гитлер до конца своей жизни считал совершенно уместной.

Подобная оценка евреев не дает Гитлеру повода считать себя убийцей бессчетного количества людей. Наоборот, он считает себя посланным провидением спасителем человечества. [186] Евреи для него подлежат полному уничтожению, русские в соответствии с извращенной идеологией времен второй мировой войны — «собаки» и «свиньи» или, в лучшем случае «недочеловеки», заслуживающие сострадания, так как (по Мольтке) гуманизмом является прекращение страданий врага путем его быстрого убийства. Почти единогласно высказываемое мнение, что сдерживающие факторы у Гитлера совершенно отмерли, исходит из недоказанных предпосылок. Можно поспорить, способен ли был Гитлер собственными руками убить кого-нибудь, чего он как само собой разумеющегося требовал от других. [187] Даже в «период борьбы», когда ему постоянно приходилось участвовать в стычках в различных залах и когда он демонстративно носил с собой кожаную плетку, он лично не участвовал в драках. Лишь однажды, 9 августа 1921 г., он ударил политического противника. Он ни разу не присутствовал при убийстве или казни, если не считать его пребывания на фронте с 1914 по 1918 г. После того как некоторые из его соратников 9 ноября 1923 г. были убиты в Мюнхене, он боролся с желанием покончить с собой и страдал неврозом, который мучил его в течение многих лет и вновь возобновился после сталинградской катастрофы. Эрнст Рем, который отлично знал Гитлера еще с 1919 г., не случайно требовал в 1934 г., чтобы фюрер лично пришел и расстрелял его, после того как он не только открыто проигнорировал настойчивые и публичные предупреждения Гитлера, но и ответил на них неудачной попыткой государственного переворота. [188] Хотя Гитлер уже в середине января 1934 г. более чем детально был проинформирован о действиях [189] и намерениях Рема, а уже с началом акции против Рема и его последователей, развернутой по настоянию Геринга и Геббельса, отлично знал, что его старый соратник уже «назначил» послов за границей, снабдил их деньгами и наделил полномочиями, [190] однако он отказался, к недоумению Гесса, Геринга и Геббельса, лично застрелить Рема. Заявление Бломберга от 1 июля 1934 г., что «фюрер с солдатской решимостью и образцовым мужеством лично разгромил предателей и бунтовщиков», могло обмануть только непосвященных, которым Гитлер, Геббельс и Геринг пытались из пропагандистских соображений навязать свою точку зрения.

186

В 1924 г. Гитлер писал: «Я верю сегодня в то, что действую по воле всемогущего Творца. Борясь с евреями, я борюсь за дело Господа».

187

Как удалось установить автору в 1971 г., в Хадамаре убивали и немецких солдат, ранения которых не оставляли надежд на возвращение в строй: летчики пикирующих бомбардировщиков, у которых возникли нарушения в психической сфере, и другие военнослужащие, потерявшие, к примеру, обе руки или ноги.

188

28 июня 1934 г. в различных частях рейха, например в Аннаберге, Шайбенберге, Шварценберге и Ауэ, были подняты в ружье военные части, а тысячи эсэсовцев ждали приказа выступить против СА. То, что ремовский путч является всего лишь выдумкой национал-социалистов, — это легенда. В Мюнхене отряды СА стояли с оружием на Кенигс-плац, в Кемнице они 30 июня вышли маршем «на маневры» с полной выкладкой и с полевыми кухнями. В одном только округе Ханау полиция изъяла у штурмовиков 4 грузовика винтовок, пистолетов, карабинов, пулеметов и боеприпасов.

189

Так, например, Рем 15 января 1934 г. направил 6-страничное циркулярное письмо с различными конкретными указаниями в приказном тоне баварскому премьер-министру, в министерства внутренних дел и юстиции, начальнику политической полиции, гауляйтеру Баварии и даже самому Генриху Гиммлеру, где заявлял, что начальникам подразделений СА в будущем отводится роль контрольной и надзирающей инстанции наряду с правительством рейха, поскольку все партии и «любая общественная оппозиция» устранены.

190

В багаже берлинского руководителя СА Карла Эрнста, например, которого вместе с молодой женой сняли 29 июня 1934 г. в Бремене с парохода, на котором он собирался отплыть в Тенерифу, было обнаружено 40 тысяч марок и письменные полномочия Эрнста Рема на занятие поста посла контролируемого Ремом правительства во Франций.

Общеизвестно, насколько трудно было во время восточной кампании убедить Гитлера посетить командные пункты даже групп армий, хотя убитых и раненых там можно было увидеть лишь в исключительных случаях. От посещения передовых позиций его, вероятно, удерживало опасение, что при столкновении с действительностью рухнет его вера в победу, хотя в душе он уже в 1941 — 42 гг. утратил иллюзии на этот счет. Страха за свою собственную жизнь он не испытывал. Его ссылки на то, что фронтовые офицеры и командующие армиями, будучи у него в гостях, подробно информировали его обо всем и, следовательно, не было необходимости бывать на передовой, служили лишь отговоркой. Многие военные и люди из его непосредственного окружения были твердо убеждены, что он избегал посещения фронтов лишь потому, что не мог выносить вида убитых и раненых, хотя не испытывал никакой привязанности к солдатам, рассматривал их как инструмент и подсчитывал потери обычно по количеству «списанных винтовок», подбитых танков или самолетов.

После покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. его охватили злость и чувство мести и он потребовал, чтобы участников неудавшегося заговора подвесили «на крюках, как скот на бойне». Он приказал превратить казни в унизительные мучения и заснять их на пленку, что было его окружением воспринято как намерение время от времени показывать этот фильм сомневающимся или противникам, чтобы заставить их под страхом

смерти отказаться от каких-либо действий, направленных против него. То, что он впоследствии сам посмотрел этот фильм, удивило их, тем более что они знали, что он не мог даже смотреть на разрушенные города. «Вы можете поверить мне, — спрашивал он сопровождавшего его врача Брандта в марте 1945 г., — что мне не хватает силы воображения, чтобы представить себе, как все это выглядит?» Мнение, что Гитлер, который без колебаний утверждал смертные приговоры и росчерком пера отменял приговоры суда, связанные с лишением свободы, настаивая на смертной казни, сам был вполне в состоянии сделать то, что приказывал другим, опирается на предположение, что он из-за невероятной физической и психической перегрузки должен был экономить силы и только поэтому избегал подобных ситуаций. Документально подтвержденные факты убедительно опровергают этот тезис. Тот факт, что он даже своей поварихе не смог сказать в лицо, что увольняет ее, когда выяснилось, что она еврейка, позволяет, кроме того, предположить, что он даже при убийствах евреев мог проявлять бесчеловечность только до тех пор, пока не глядел им в глаза. С Гретль Слезак он даже завязал роман, хотя знал, что ее бабушка была еврейкой. Гитлер поступал вопреки своему чувству, потому что был убежден, что его знания и представления содержат истинный ключ к истории и реальности.

Последовательное развитие антисемитизма Гитлера достаточно легко поддается описанию, но на вопрос, почему такой незаурядный, одаренный, начитанный и знающий человек, как Гитлер, мог поддаться такому ужасному заблуждению, ответить не так уж просто. Элементы, из которых он строил свои представления, складывались как из ясных, так и из туманных деталей. На один из этих элементов, сыгравших очень важную роль в его развитии, указывает тот факт, что антисемитизм в Австрии и Германии имеет особенно жестокие традиции.

Важнейшие этапы мученического пути евреев, причиной которого стал Гитлер, совпадают с историческим опытом еврейского народа в Австрии. В подтверждение этого достаточно привести лишь несколько примеров: 1 апреля 1933 г. в рейхе был объявлен бойкот немецким предприятиям. Штурмовики СА в форме стояли у входов в еврейские магазины с плакатами, призывавшими немцев ничего не покупать у евреев.

С сентября 1935 г. евреев объявили «нежелательными персонами» в общественных местах, кафе, ресторанах и магазинах. С 10 октября 1941 г. евреям, которые хотели выйти из своих квартир на улицу или воспользоваться общественным транспортом, требовалось специальное разрешение.

За 110 лет до этого, 14 декабря 1821 г., от всех евреев, живших в Карлсбаде, потребовали «…до двадцатого числа сего месяца включительно вывезти под угрозой штрафа все свои товары и вообще покинуть Карлсбад. В случае неисполнения товары будут конфискованы, владельцы насильственно препровождены куда положено, а домовладельцы, сдающие квартиры изра-илитам, подвергнутся строгому наказанию». Население города Райхенберга было извещено: «Сразу же после объявления сего… всем евреям, за исключением имеющих временное разрешение еврейских торговцев, предписывается покинуть город. Имеющим разрешение не дозволяется в их отсутствие оставлять в городе круглогодично прислугу. Одновременно строжайше запрещается деревенским жителям принимать у себя евреев под угрозой ареста». Ни одному из домовладельцев не разрешалось «под угрозой штрафа в 25 гульденов сдавать комнаты евреям за исключением имеющих временное разрешение». «В рыночные дни и при проезде через город» их надлежало препровождать «в гостиницы, предназначенные для проживания приезжих, а по истечении трех дней выселять». Власти недвусмысленно предупреждали: «Настоящим предупреждаем и напоминаем каждому жителю, что запрещается давать приют евреям под угрозой штрафа в 25 гульденов».

К весне 1939 г. около 250 тысяч евреев выехали из Германии, большей частью оставив все свое имущество.

Начиная с 19 июня 1941 г. известных граждан еврейской национальности начали депортировать на восток.

9 декабря 1836 г. 14 евреев были выселены из Карлсбада, 16 февраля 1839 г. еще десяти было приказано покинуть город в течение 48 часов.

В 1866 г., после победы Пруссии над Австрией и Саксонией, румынские евреи были объявлены иностранцами.

17 августа 1938 г., спустя несколько месяцев после «аншлюса», всех евреев в Австрии заставили носить имя Израиль, а евреек — Сара.

Еще в XVIII веке в Австрии многие евреи не имели фамилии, а в XIX веке выбор фамилий для них был регламентирован. Так, например, 18 февраля 1802 г. вышел указ, запрещавший евреям принимать дворянские фамилии. Очередной закон 1887 г. запрещал евреям брать «еврейские» имена, например из Ветхого Завета, или присваивать себе фамилии, образованные от названий австрийских населенных пунктов.

Несмотря на все знание деталей, причины антисемитизма Гитлера до конца не выяснены. Чтобы окончательно и полно прояснить этот феномен, недостаточно ни данных из его истории болезни, ни исторических фактов, ни документов, ни выводов, основанных на данных психологии и психиатрии. Показательным в ряду многочисленных сомнительных свидетельств психологов и психиатров является вывод Александра Митчер-лиха, который утверждает, что в период с 1912 по 1914 г. Гитлер страдал «манией преследования», которая в значительной степени определяла его решения и образ действий вплоть до самой смерти. Он предполагает, что эта «мания» стала следствием описанной Гитлером в «Майн кампф» встречи с евреем в длинном кафтане. Митчерлих и его последователи так и не поняли, что рассказ Гитлера был не более чем литературным пропагандистским описанием превращения молодого человека, воспитанного в буржуазно-космополитическом духе, в фанатичного антисемита. Гитлер был антисемитом еще до приезда в Вену. Болезненные формы это приобрело лишь спустя десятки лет. В период с 1909 по 1913 г. Гитлер часто общался с евреями. Одному из них он поручал продавать свои картины и делился с ним выручкой. Почти ежедневно он вместе с Кубицеком посещал Венскую придворную оперу, хотя ее директором в то время был дирижер филармонического оркестра и композитор еврей Густав Малер. [191] Подобно Митчерлиху, Алан Буллок тоже придавал чрезмерно большое значение рассказу Гитлера, повторенному Кубицеком. Ему представлялись роковыми упомянутый в описании Гитлера еврей в кафтане и изложенная в «Майн кампф» версия о первом столкновении с проституцией как чисто еврейским занятием и средством разрушения арийской расы. Аналогичные выводы делали также Уильям Ширер, Ганс Бернд Гизевиус и Макс Домарус. Гизевиус, озаглавивший даже один из разделов биографии Гитлера «Еврей в кафтане», делает из этого рассказа Гитлера следующий вывод: «Мы должны придавать этой судьбоносной встрече совершенно противоположный смысл. Гитлер уже давно ищет козла отпущения. Кто-то ведь должен быть, в конце концов, виноват в его теперешнем незавидном положении и грядущей беде, причем это должно быть не учреждение, не роковое стечение обстоятельств, не ложное учение, не недостаток знаний, не идея и не чей-то личный промах. Нет, это должен быть человек из плоти и крови». Такое толкование, вытекающее главным образом из версии Гитлера, изложенной им в «Майн кампф», что он бедствовал в Вене после 1908 г., так же мало соответствует реальным фактам, как и широко распространенная теория Ольдена, Буллока и Ширера, что Гитлер стал антисемитом вследствие приписываемой ему зависти, возникшей на сексуальной почве. [192] Предположение Перси Эрнста Шрамма, что антисемитизм Гитлера берет свое начало из «ранних юношеских впечатлений», получает «естественное» развитие за годы, проведенные в Вене, и неизбежно усиливается в «период борьбы», также в значительной степени основывается на «Майн кампф» Гитлера, где описания во многих случаях явно противоречат фактам. Утверждения, восходящие к Гансу Франку и сформулированные Францем Етцингером, о том, что Гитлер, возможно, сам был евреем и поэтому с такой звериной жестокостью ополчился на них, являются не более чем фантазией. Попытка американского историка Рудольфа Биниона объяснить антисемитизм Гитлера тем, что Клара Гитлер умерла после операции, в ходе которой ей давали «наркотический газ», а сам Гитлер во время первой мировой войны вследствие тяжелого отравления газом под Ла-Монтенем оказался в лазарете в Пруссии, где и пережил революцию, также является надуманной и не заслуживает дальнейшего рассмотрения.

191

В октябре 1907 г. Малер переехал в Нью-Йорк.

192

Как и другие видные биографы (например, Ширер), Буллок придерживается мнения: «Возможно, Ольден прав, видя корни антисемитизма в мучавшей его сексуальной зависти».