Адовы
Шрифт:
Топот был надёжнее сигнализации хотя бы потому, что в отличие от простого визга, мог треснуть не званных гостей по макушке табуреткой. Или люстру на воров скинуть.
— Может, в другой раз погуляем? — предложил Даймон, разглядывая толпу ещё в окно подъезда. — Что мы делать то с ними всему будем? Ты столько не съешь, па. А ма не выпьет и половины.
— Что они потом откусанные и недопитые будут ходить? — добавила Мара, поддержав брата. — Придётся добивать уцелевших.
— Нет, никого убивать не надо, — заявил демонёнок. — Людей
— Сын прав. Кровь не смузи, много не выпьешь, — кивнула Блоди и добавила. — Но наша охота сегодня будет другого рода. Ищи главных зачинщиков беспорядков, Даймон. А как найдёшь, изгоняй с нашей территории.
— Точно! Обезглавим змею. Тело смирится! — заявил отец и добавил. — К тому же никто не запрещает мне исполнить для них пару песен.
— Никаких песен, Михаэль. Если мы не наведём порядок, то страх у людей уйдёт. — предупредила Агата Карловна. — Никакого уважения не останется. Ты гляди, чего творят. Солнце за горизонт нырнуло, так эти фонарики вытащили и вернули свет, вместо того, чтобы дрожать за ставнями у свечи. А как же корни? Как же традиции? Ты свечи-то, брат, когда в последний раз видел?
Михаэль задумался, кивнул.
— Убить всех живых! — моментально поддержала Мара. — А мёртвых воскресить, чтобы… убить правильно! — добавила она, немного подумав.
— Племяшка дело говорит, — согласилась банши. — Мало того, что живут неправильно, ещё и умереть нормально не могут. Кто им ещё поможет, если не старое-доброе проклятье?
— Вариант с массовым истреблением, конечно, неплох, — кивнул оборотень. — Но потом нам снова придётся переехать. Представляешь, сколько духов тут станет? Это, наверняка, будут очень шумные духи. В таком разноголосье ни порыбачить, ни телевизор посмотреть, как следует. А там иногда про рыбалку показывают! Мне Лёня рассказывал.
— Что за Лёня? — удивилась банши.
— Мой мясодатель. И кровевыделитель, — объяснил, как смог глава семейства.
— Не хочу переезжать! — возразила самая маленькая девочка на всю округу. — Я лучше их так напугаю, что они заикаться начнут. И орать не смогут. Будут как Максимка. Он безобидный. И мягкий.
— Мягкий? — переспросила банши.
— Да, мягкий и нежный, — кивнула Мара. — Зато роботов любит. Обещает построить одного, который построит другого. А когда соберется целая армия, они всё-таки поработят для меня человечество.
— Ты это очень здорово придумала, маленькая жуть, — похвалила дочку Блоди. — Заикания, думаю, будет вполне достаточно… Правда, дорогой?
— Не слизнуть мне больше медку, если не так, страх моей души, — подтвердил Михаэль.
— Ну… — добавил образованный неделей обучения в общеобразовательной школе Даймон. — Может и не только заикание получиться. Люди иногда такой ерунды пугаются. Вот Мара поиграла на стройке, а там половина людей поседела. А здесь весь сыр-бор из-за кукол начался.
Сестра пожала плечами и потянула Блоди за
— Мам, а почему люди седеют? — спросила Мара. — Они что, хотят быть как зайцы зимой?
— Иногда ещё и линяют, но только головой, — добавила Дарья Сергеевна, материализовавшись под козырьком подъезда. — Иногда и зайцами делаются, когда душа в пятки уходит.
— Но Адовы не из таких, — добавил Михаэль, приготовившись к бою. Или петь. — Адовы просто хотят покоя… На этом свете.
Михаэль принял медвежье обличие. Его превращение наверняка бы могла заметить баба Нюра с балкона. Но сейчас дозорная улицы Садовой была занята куда более важными делами — спасала мир с участковым. А Сидоровы ниже на этаже уже давно были на улице с Максимкой и Сашкой. Как и семья Ленки.
И это были последние жильцы подъезда, что ещё не переехали в угоду реновации.
Семья Адовых оказалась на улице ровно в тот момент, когда во двор вкатила очередная карета скорой помощи. Только теперь сумасшедших на ней не увозили, а привозили. А за рулём сидел сам профессор Пипеткин.
Припарковавшись и распахнув дверь пошире, он прокричал толпе:
— Чтобы взять под контроль эпидемию, её надо возглавить! Объявляю себя нулькактусовым пациентом! Даёшь апельсины в народ, дамы и господа! Ура сопротивлению на Садовой!
— Ура-ура-ура! — закричали психи, разбегаясь среди людей, кукол, агитаторов Чепушило и продавцов с рынка до кучи.
Одни их последних торговали шаурмой по «классическим доотравленческим рецептам», другие «передовой шавермой с нанотехнологиями». А на тему — «чья лучше?» очень спорили между собой те и другие. Но транспаранты на всякий случай раздавали те и другие.
Не прошло и минуты, как новоприбывшие психи тоже ходили с транспарантами, и требовали «громко не мяукать», «продолжение Санта-Барбары», «показать обратную сторону Луны», «спасти всех гусей» и даже «не колоться кактусам».
Среди них с рулоном туалетной бумаги вместо микрофона бегал и Побрей Врунов, вещая на ходу:
— Не переключайтесь, не переключайтесь, не переключайтесь.
— Петрович, опоздали! — закричала бабка Нюрка из толпы. — Они уже здесь! Бей пришельцев! Спасай землю обетованную!
— Поохотимся, Адовы? — прорычал Михаэль и приготовился броситься на врагов. Но с кем драться даже оборотень не понимал. Людей вокруг — пруд пруди. И все против всех. Столько в них противоречий накопилось, что энергию необходимо куда-то выплеснуть. Иначе — расплещется.
Но толпа оказалась умней. Вместо того, чтобы драться друг с другом, она быстро нашла общего врага, стоило к Садовой подъехать военным.
Все в едином порыве бросилась на к военной технике!
* * *