Адреналинщик
Шрифт:
Так ничего и не добившись, Руфс отпустил меня. Еще раз харкнул мне в лицо, затем перевел взгляд куда-то в сторону выхода, и его темные буркала сверкнули алым. Тут же рядом со мной возникли двое стражников с серыми лицами, схватили меня за ноги и поволокли прочь из помещения.
Вскоре я оказался в коридоре и собственными спиной и затылком ощутил, насколько там твердый и холодный пол. Но куда хуже стало после того, как меня дотащили до винтовой лестницы. Впрочем, идущему сзади Руфсу доставляло огромное удовольствие наблюдать,
А еще сраный маг развлекался тем, что бил меня молниями, выпускаемыми с кончиков пальцев. При каждом таком ударе боль пронизывала меня с ног до головы, а мышцы сводило судорогами. И, разумеется, Руфс не забывал плеваться. Причем он что-то сделал со своей слюной: теперь, попадая мне на лицо, грудь или живот, эта дрянь начинала шипеть, пениться и жечь кожу.
Невозможность пошевелить хотя бы рукой, чтобы утереться приводила в отчаяние и ярость. Грудь жгло от невероятного количества адреналина, но войти в «режим зверя» никак не удавалось.
Почему? Скорее всего, из-за того чертова клейма. Лопатку до сих пор жгло с невероятной силой, и если бы я мог, то нащупал бы гребаную отметину и содрал бы на хрен голой рукой.
Чвак… Очередная порция руфсовой слюны угодила мне точно в глаз. Тот словно бы вскипел, я зарычал от боли, а маячившая надо мной мерзкая рожа расплылась в улыбке.
Зря он все это делает. Очень зря. Рано или поздно я найду способ поквитаться – и тогда ему будет очень и очень худо.
Я не в первый раз давал самому себе подобные клятвы мести. И всегда выполнял их. Но сейчас, впервые в жизни, не чувствовал уверенности в своих силах.
Лестница закончилась, и я вновь оказался в коридоре. Справа и слева были решетчатые двери, за которыми располагались тесные камеры без окон. Возле одной из таких тащившие меня стражники и остановились.
Руфс приложил ладонь к светящейся печати на замке двери, что-то лязгнуло, и та начала медленно отъезжать в сторону. Сидящая внутри камеры фигура в лохмотьях тут же метнулась в дальний угол. Толком разглядеть не удалось, но, похоже, это был старик.
– Фахме фирр!.. – послышался неестественно сиплый голос из камеры напротив. В нем отчетливо звучала насмешка.
Я скосил глаза и увидел говорившего. Габаритами этот здоровяк не уступал серолицым стражникам, да и выглядел не менее жутко.
Голый по пояс, весь в татуировках и шрамах, рыжеволосый, он прижимался к решетке, вцепившись в прутья. Во взгляде темных глаз под густыми бровями читалось мрачное веселье. Пленник смотрел на меня и чуть заметно ухмылялся. Чуть заметно – потому что всю нижнюю часть лица уродовали кроваво-красные рубцы от ожогов. Похожие отметины были и на горле громилы – неестественно выпуклом и темно-лиловом.
– Хугг двамр, айи, Руфс? – произнес он еще одну фразу и оскалился, демонстрируя крупные черные зубы.
Низкорослый маг злобно глянул на обитателя камеры. Нацелил на
Руфс, глядя на него, брезгливо скривился. Затем мотнул головой и вновь сосредоточил все внимание на мне, в очередной раз ударив молнией и «наградив» плевком.
Тварь.
Серолицые, тем временем, взяли меня за руки и ноги, втащили в камеру и зашвырнули в угол. Я знатно приложился о голый каменный пол и, что хуже всего, остался лежать лицом вниз. Тело по-прежнему отказывалось слушаться, а потому перевернуться я не мог. И от мысли, что, вполне вероятно, я закончу именно так – неподвижно валяясь в холодной камере, пропитанной запахом нечистот, отчаяние крепко ухватило меня за горло, а на глазах выступили злые слезы.
Ощущение безнадеги усилилось, когда дверь камеры с лязгом закрылась.
Некоторое время я лежал в тишине, тщетно пытаясь войти в «режим зверя». Потом услышал, что ко мне кто-то осторожно приближается. Второй обитатель камеры.
Он ухватил меня за левое плечо, осторожно перевернул на спину, и я наконец-то смог его разглядеть.
Это действительно оказался старик. Лохматый, грязный, изможденный, но с удивительно живым и добрым взглядом голубых глаз. На худой шее старика болтались петли засаленной бечевки с десятками узлов.
Несколько секунд он внимательно изучал меня, после чего сочувственно покивал и начал произносить одну непонятную фразу за другой. Голос у старика оказался глубокий, звучный. Он успокаивал и… усыплял.
Мои веки стали слипаться, мысли прекратили хаотично метаться в мозгу, дыхание выровнялось, замедлилось и стало более глубоким. Лишь сейчас я почувствовал, насколько сильно устал после всего, что произошло. И в итоге сам не заметил, как заснул. Крепко и без сновидений.
***
Очередное пробуждение вновь получилось крайне хреновым: от уже знакомого электрического разряда. Я забился в судорогах, распахнул глаза и сразу же увидел по ту сторону решетки Руфса, очень довольного собой.
– Тарвэ штитх, – произнес ублюдок и открыл дверь камеры.
Сидевший рядом со мной старик поднялся, вышел и встал возле пары стражников с копьями. А Руфс расплылся в недоброй ухмылке и поманил меня пальцем.
Серьезно? Эта скотина парализовала меня, а теперь хочет, чтобы я встал и пошел? Впрочем…
Я сосредоточился на правой руке и попробовал шевельнуть ею. Получилось. Похоже, пока я спал, к телу вернулась способность двигаться. Ладно, уже легче.
С этой мыслью я поднялся на четвереньки. Тело слушалось плохо, казалось чужим, и, чтобы встать на ноги, мне потребовалось не меньше минуты. Руфс внимательно наблюдал за каждым моим действием и наслаждался.