Адреналинщик

Смородин Кирилл

В ушах зазвучал хриплый детский крик, в котором отчетливо слышались боль, страх и отчаяние. Я скрипнул зубами, сжал кулаки и ускорился. Нужно было как можно скорее вернуться к сестре и племяннику и кое-кому позвонить.

Путь по ночным улицам прошел на удивление спокойно, и спустя полчаса я уже подходил к убогому двухэтажному коробу общежития, где мы снимали провонявшую клопами комнатушку с кухней. Где-то за зданием орала музыка – скорее всего из машины, а из открытого окна на первом этаже лилась вонь сожженной еды и доносилась

пьяная ругань.

Я зашел в подъезд и по скрипучей деревянной лестнице поднялся на второй этаж. Миновал коридор и остановился перед нашей дверью, только сейчас поняв, что мой вид очень напугает Марию.

В одних лишь рваных шортах, босиком, с корками крови на боку, руках и ногах – да, видок у меня еще тот. Вдобавок, судя по ощущению стянутости на лице, грим за время плавания в реке так и не смылся. И наверняка стал выглядеть еще более жутко.

Нет уж…

Так и не постучав, я отправился в соседнее помещение, где располагались туалет и умывальник. Включил свет и остановился перед расписанным всякой похабенью зеркалом. Слушая мерное «кап-кап-кап» из протекающего крана и стараясь как можно меньше вдыхать пропитанный туалетной вонью воздух, принялся изучать свое отражение.

Да уж, красавец. На бои я выходил под прозвищем Упырь и в соответствующем образе. Мне красили лицо серым и зеленым, рисовали широкую зубастую пасть, пятна крови на щеках и подбородке, черные тени под глазами. Сейчас все это «великолепие» расплылось, превратив мое лицо в по-настоящему страшную маску.

Я глядел на себя секунд пять, затем качнул головой и начал умываться. После вернулся к двери комнаты и наконец постучал. С той стороны послышались торопливые шаги, дверь открылась, и я увидел Марию.

Еще шесть лет назад сестра была настоящей красавицей. Невысокая, изящная, светловолосая и невероятно жизнерадостная – она восхищала всех, кто ее видел. В Марии удивительным образом сочетались доброта и красота, а потому для многих она была как фея из волшебной сказки. Первые полтора года материнства сделали сестру еще прекраснее. Но вот потом…

Сначала серьезно заболел Илья. Его трусливый папаша, столкнувшись с трудностями, ушел за сигаретами и не вернулся. В итоге мы остались вчетвером: я, Мария, Илья и его недуг.

Болезнь пожирала не только малыша, но и его мать. Мария очень быстро стала тенью себя прежней. Молчаливой, вечно напряженной, придавленной тяжелейшим грузом страха и мрачных мыслей. Она пыталась бороться, но ее противник был куда сильнее тех обколотых «зельем» мордоворотов, которых я вырубал в клетке господина Эда.

Мы вовремя нашли средство, которое хоть как-то помогало Илье. Оно не могло полностью вылечить малыша, но хотя бы заставляло болезнь поумерить аппетит, замедляло процесс.

Однако стоило лекарство очень дорого. Чтобы покупать его, нам пришлось продать все, что у нас было, и переехать в этот клоповник. А когда деньги стали заканчиваться, я и начал выступать

на подпольных боях, используя свои «особенности».

– Матвей? – несмотря на смытый грим, сестра все равно испугалась. – Ты рано. Что-то случилось?

– Плохо дело, – ответил я и, пройдя на кухню, тихо, чтобы не будить Илью, рассказал обо всем произошедшем.

Мария слушала и все больше бледнела. А когда я закончил, одними губами произнесла:

– И что теперь?

– Теперь, – я помрачнел, – ты дашь мне свой телефон, и я позвоню Альберту.

Усталое лицо сестры мгновенно потемнело.

– Значит, все-таки решился… – прошептала она и нерешительно спросила: – Но ты уверен? Это очень плохой и опасный человек, он…

– Маша, – перебил я, беря сестру за руку, – лекарства у нас осталось на две недели. Три сотни тысяч на новую упаковку мы за это время не заработаем. По крайней мере, честным путем. Так что без вариантов.

Мария не нашла что возразить. Лишь виновато посмотрела на меня и сходила в комнату за мобильником. А я взял аппарат и по памяти набрал номер человека, с которым меньше всего хотел иметь дело.

– Алло? – жизнерадостный голос ответил после третьего гудка. Где-то на заднем фоне играл джаз, значит, Альберт опять сорит деньгами в любимом ресторане. – С кем имею честь?

– Это Упырь, – ответил я, хмурясь.

– А-а, Матвей. Здравствуй-здравствуй. Позволь я все же буду называть тебя по имени. А всяких там упырей, вурдалаков и прочих кровопийц оставим Эдику. Тем более дела у него сейчас довольно плачевные.

– Уже знаешь, – констатировал я и нахмурился еще больше, когда понял, что за визитом силовиков на арену вполне может стоять мой собеседник.

Каким-то образом Альберт пронюхал, что мои способности – не следствие уколов «зелья». К тому же я мог куда больше, чем любой из тех, кто выходил на арену господина Эда. Человека вроде Альберта мой феномен не мог не заинтересовать, и с недавних пор тот настойчиво предлагал мне поработать на него, провернуть пару делишек. Я понимал: ничем хорошим сотрудничество с таким человеком не закончится. Поэтому неизменно отвечал отказом. Похоже, Альберту это надоело, вот он и решил перейти от уговоров к более решительным мерам. А именно – сделать так, чтобы у меня не оставалось выбора.

– Да, Матвей, новости в наше время разлетаются быстро, – судя по голосу, Альберт находился в прекрасном расположении духа. Сволочь. – Но, думаю, ты все равно быстрее. Когда мне доложили, что очередной праздник боли и насилия сорвался из-за появления доблестных стражей закона, то я слегка напрягся. Меньше всего мне хотелось бы увидеть тебя за решеткой. Но потом я сказал себе: уж кто-кто, а этот отчаянный парнишка обязательно всех обставит и улизнет. И я рад, что оказался прав. Однако… Давай-ка ближе к делу. Ты ведь не просто так мне позвонил, да еще с незнакомого номера, правильно?