Адрес: Центавр
Шрифт:
Умом он это понимал. Но девушка только инициировала процесс; теперь компьютер знает о структуре вселенной, и нет оснований полагать, что он не способен функционировать самостоятельно. Он создан для выполнения таких заданий. Да, компьютер не обладает волей, но это распространяется и на остановку генераторов.
— Возможно, я сумею тебя наконец убедить, — сказал Джордан. — Для начала обернись.
Доччи вскочил на ноги. В их сторону шла Нона, свежая и отдохнувшая. Пятно грязи говорило о том, что она не смогла пройти мимо какого-то механизма и обследовала
Не рассчитывая на ответ, Доччи спросил:
— Ты где была?
Нона улыбнулась, и на секунду Доччи показалось, что она поняла вопрос. Узнав, что она цела, Доччи почувствовал облегчение — и больше ничего. Не такой реакции он ожидал от себя. Что-то ушло, и Доччи не знал, куда. Раньше он думал, что… Но теперь больше так не думает. Может быть, это следствие свободы, которой они добились.
Джордан вопросительно смотрел на него; казалось, он проникает под покров, за которым Доччи скрывал свои эмоции.
— Все не так плохо, как тебе кажется. Кое в чем она разобралась. В машинах.
Но он же не машина. Он даже не совсем человек. Может, в этом вся проблема.
— Нона прирожденный механик, каких раньше не существовало. Пришло время появиться такому среди людей. Мы достаточно долго имеем дело с машинами, чтобы произвести, наконец, индивида, способного понимать их без предварительного обучения и подготовки. Я сам отчасти такой. Но до нее мне далеко.
Они все это понимали. Возможно, пришла пора и на Земле пересмотреть интеллектуальные рейтинги.
— Только это не решает нашей, вернее, ее проблемы.
Джордан помолчал.
— Ясности почти не прибавилось, но теперь мы знаем точно: она умеет думать.
— Мы всегда знали, — подала голос Анти.
— Конечно, знали. Но доктора и психологи так не думали, хотя именно они исследовали Нону. Теперь это предстоит нам.
Однако существовал один нюанс. Раньше они считались пациентами, и что бы инвалиды ни думали о методах обследования и лечения, мнение пациентов традиционно не учитывалось. Теперь они заняли двойственное положение — пациентов и врачей, объектов исследования и исследователей; они стали и глазом, смотревшим в микроскоп, и препаратом на предметном стекле.
Все они прошли медицинскую подготовку — правда, через вторые руки. Продолжительное общение с врачами и другими пациентами снабдило их кое-какими знаниями. Каждый знал свое тело гораздо лучше, чем обычный нормальный человек. И эти знания, пусть и субъективные, можно было объединить. Кроме того, в их распоряжении, к счастью, находился прекрасно оборудованный госпиталь.
— Ноной придется заняться, — заговорил Джордан. — Куда мы направляемся? Она знает, а мы нет. Должен существовать способ узнать это.
Прежде это не имело значения — всем хватало того, что удалось улететь. Но как только цель была достигнута, откуда ни возьмись стали появляться новые проблемы.
— Что ты предлагаешь? — спросил Доччи.
— Осциллограф, — с победным
— Бесполезно. — Доччи покачал головой. — Она достаточно часто оказывалась рядом с осциллографами и не проявила к ним никакого интереса — значит, ничего не почувствовала.
— А может, она сумеет по-настоящему писать, прямо на экране.
— Нона осталась той же, и ее интересы, я думаю, не изменились. Насколько нам известно, она не использует слова, мыслит механическими категориями. Гравитационный компьютер оказался первой достаточно сложной машиной, заинтересовавшей ее.
— Но ведь Нона всегда находилась рядом с компьютерами.
— Это не так. Она попала сюда годы назад, и хотя на доставившем ее корабле имелся компьютер, Нона была еще мала, чтобы использовать его. С тех пор ее содержали вдали от главных компьютеров, как и нас.
Джордан задумчиво раскачивался, опираясь на руки.
— Так она научилась всему, проведя с нами несколько часов на корабле?
— Несколько дней, — поправил Доччи. — Да. Это была ее единственная возможность. Она постигла странный язык, тот код, который сложный компьютер использовал внутри себя: включение, остановка; действие, бездействие; электронный поток данных; магнитная память, прокручивающаяся вперед и назад. Она постоянно слышала скрип тех стальных извилин, из которых состоял мозг вычислительной машины. Возможно, только компьютер мог ответить ей взаимопониманием. И все же Нона оставалась созданием из плоти, костей, желез, нервов и крови, текущей по венам в соответствие с непреложными и непостижимыми законами жизни.
Анти нетерпеливо плеснулась в своем бассейне. Кислотная волна перекатилась через край и упала на траву, тут же съежившуюся и почерневшую.
— Я сказала, что могу подождать, но не говорила, что ждать мне нравится. Почему бы вам двоим не заняться делом?
— Я раздумывал, с чего начать, — ответил Джордан. Он забрался на ремонтного робота, которого оставил себе. Кому-то это транспортное средство могло показаться неудобным, но Джордану годилось в самый раз.
Доччи поднялся на ноги; для него не существовало вопроса, с чего начинать. За что ни хватись, все надо начинать заново. В борьбе за свободу, в сопротивлении, оказанном охранникам, об этом как-то не думалось. Им придется многое пересмотреть, переориентироваться и изменить взгляды. Возможно, это самая сложная из задач, стоящих перед ними.
— Доброго пути, — крикнула Анти им вслед. Доччи оглянулся. Картинка казалась незабываемой: бассейн с Анти и Нона, сидящая словно в оцепенении под деревом. Одна временами ведет себя инертно, но творит чудеса, внешне не прилагая усилий. Другая исполнена неуемного желания жить, но вряд ли когда-нибудь встанет на собственные ноги.
Доччи спешил за Джорданом, стараясь не отставать. Он прибавлял шагу, но разрыв между ними увеличивался. Немного времени спустя пошел медленнее, на ходу стараясь оценить ущерб, причиненный охранниками и сейчас представший перед его глазами.