Адриан Моул: Годы капуччино
Шрифт:
В трубке раздался щелчок зажигалки.
— Слушай, — скупо проговорила Пандора, — может, принцессу Ди и заставляют носить эту уродскую Кэтрин Уокер, но сумочки-то у нее по-прежнему от Эрме.
Я понятия не имел, о чем она говорит (у меня все сильнее крепнет убеждение, что люди общаются посредством какого-то тайного шифра, от которого мне забыли дать ключ). Спросил, что будем делать с нашими родителями. Пандора рассмеялась:
— Можно швырнуть мою мать и твоего отца в объятия друг к другу, пускай влюбятся. У обоих проблемы
— И оба отвратительно одеваются, — рассмеялся я в ответ.
Спросил Пандору, нельзя ли нанести ей визит в палату общин.
— Я занята составлением своей первой речи, — ответила она.
Спросил, на какую тему она собирается выступать.
Пандора сказала:
— Тебе это неинтересно, Адриан.
Но я был настойчив:
— И все-таки.
— Рекапитализация обанкротившихся производств, — ответила Пандора.
И она была права. Мне это неинтересно.
Незадолго до подачи обеда в забитый до отказа ресторан нагрянула Ким Дикар. Она перевернула столик, на котором развозили жаркое из капусты и картофеля, и стала швырять в полки бара бутылки с соусом «Эйч-пи» (едва не задев голову Найджела Демпстера, репортера из «Дэйли Мэйл»). Вызвали полицию, но к ее приезду Ким уже ретировалась прочь, проверещав напоследок:
— Вот что я думаю о вашем ё… запрете!
Дикар ходил мимо столов и ворчал:
— Вот что получается, когда женишься на женщине из черни.
Похоже, его нисколько не беспокоило, что в зале присутствуют несколько представителей черни — члены лейбористского правительства и высокопоставленный профсоюзный деятель.
Сегодня «Чернь» заполонили стаи репортеров из бульварных массмедиа, среди них затесался журналист из «Телеграф», ведущий рубрику новостей города Питерборо. Писаки, несомненно, рассчитывали урвать жареных фактов о вчерашнем нападении Ким Дикар, которая попала в рубрики светской хроники большинства утренних газет:
Ким Дикар, отдельно проживающая четвертая жена Питера Дикара (ресторатора и второго сына графа Босуэлла), несказанно поразила вчера публику, обедавшую в принадлежащем Дикару модном заведении «Чернь». В несколько взвинченном состоянии миссис Дикар ворвалась в зал, нарушив предписание суда не приближаться к этой элитной забегаловке, и крикнула съежившемуся от страха мужу: «Я все знаю о тебе и Ивонне Трамп, маленький грязный ссык…».
Миссис Дикар, в девичестве Ким Дидкотт, модный в недавнем прошлом флорист, покинула ресторан, рыдания под утешающие слова одного из членов персонала, который так прокомментировал инцидент: «Как сказал граф Толстой, каждая семья несчастлива по-своему».
Сегодня Дикар выстроил нас и потребовал немедленно назвать имя члена персонала, который утешал «эту бешеную сучку».
Никто
Известия от Белинды из «Румяной корочки» — нет
Ответ от мисс Делии Смит — нет
Алкоголь — нет
Сигареты — нет
«Опал фрутс» — 4 пакетика
Лекарства — 1 парацетамол
Кишечник — большой выхлоп газов
Потенциальная лысина — стабильна.
Активность пениса — 5/10
Еще один пассаж из рубрики светской хроники «Дейли мэйл»:
Установлена личность вчерашнего эрудита, прокомментировавшего прискорбные обстоятельства распадающегося брака супругов Дикар. Это Адриан Альберт Моул (тот, который Дерьмо), шеф-повар ресторана «Чернь». Источник, пожелавший остаться неназванным, сообщил: «В промежутках между подачей блюд он читает русскую литературу».
Однако сорока принесла на хвосте, что Адриан, возможно, не задержится в «Черни». Этим молодым человеком всерьез заинтересовалась компания Зиппо Монтефьори «Румяная корочка», и мистер Моул готов пополнить растущую гвардию телекулинаров.
Сегодня утром спустился на кухню и обнаружил Дикара развалившимся на стуле рядом с разделочным столом. Дикар сказал, что сидит с трех часов ночи, еще он сказал, что очень любит свою Ким. Я спросил, что явилось толчком для распада брака, и он смахнул слезу.
— Я оплатил ей десятинедельные курсы красноречия, — сказал он. — Ну не мог я выносить каждое утро на соседней подушке этот эссекский выговор.
Дикар содрогнулся, словно выговор его жены был физическим объектом: мерзким насекомым, ползущим по простыне.
— Она меня обобрала, Адриан, — сказал он. — Она прогуляла все уроки красноречия, все до единого. Попросила свою подругу Джоанну Ламли объяснить коротенько, как надо правильно говорить.
— На что же она потратила деньги? — поинтересовался я.
Вместо ответа Дикар зарыдал, как маленький ребенок. Я похлопал его по трясущимся плечам.
— Я дал ей на эти ё… уроки тысячу фунтов, — всхлипнул он, — ё… тысячу фунтов. И знаешь, на что она их спустила?
— На обувь? — попытался угадать я.
Дикар замотал головой.
— На любовника?
— Не-ет.
— На кокаин?
— Нет! — проревел он. — Хуже! — Опустил голову и прошептал: — Она пожертвовала их этим ё… лейбористам!
Разве кого-нибудь обманывали столь нагло?
Теперь понятно, почему Джоаннне Ламли пожизненно запретили доступ в «Чернь».
Воспользовался глубоким горем Дикара, чтобы попросить отгул.
Он сказал:
— Валяй. Хочешь проведать сынка-полукровку?
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
