Адриан. Бог Тьмы
Шрифт:
— Могу я спросить? — нарушила тишину Дафна.
— Конечно, — кивнул Адриан.
— Что такого в кольцах Богов?
Ниалл раздраженно ходил туда-сюда мимо своего трона. Глаза его метали искры, волосы были взъерошены, и без того тонкие губы сжаты в полоску. Селена нервно теребила белоснежный платок, на котором криво было вышито ее имя. Утром она прогуливалась по саду, любовно проводила руками по шелковым лепесткам. Она наклонялась к каждому бутону и вдыхала пряный медовый аромат. Вдруг краем глаза Богиня заметила шевеление и повернулась на звук. Там, за кустами, стоял высокий юноша. Девушка медленно подошла, а он отпрянул от нее, словно она поймала его на грабеже. Он щурил огромные синие глаза. От падающих на его лицо солнечных лучей, они казались подсвеченными изнутри.
— Госпожа, — поклонился мужчина. От движения челка упала на глаз и он изящно заправил ее за ухо. Селена следила за каждым движением как в замедленной съемке. Сильная рука с выпуклыми венами взметнулась вверх и невесомо коснулась ее щеки. По всему ее телу пошла легкая дрожь. Слуга улыбнулся пухлыми губами цвета молочного шоколада и Богиня захотела почувствовать их мягкость. Но она тряхнула головой и одернула себя.
— Ты новенький? — спросила Селена.
Мужчина кивнул:
— Повелитель Ниалл приказал из кустов прекрасных растений сделать ваши скульптуры. Я Арайя.
Он завел руки за спину, достал что-то из кармана и протянул Селене. Она запоздало посмотрела вниз, когда сзади бесшумно подкрался Ниалл.
— Селена, срочно в тронный зал. Братец опять нам проблемы нашел, — прошипел он. — А ты что здесь стоишь? Я разве не приказал тебе работать?
Арайя поклонился Повелителю, незаметно сунул в руку Селены платок и ретировался. Она сжала его в руке и последовала за гордо ровной спиной брата. Они миновали сад, просторный холл с белоснежными колоннами, где на каждой были вылеплены их силуэты и зашли в хрустальный тронный зал. Селена считала брата самовлюбленным глупцом, возомнившим из себя святого и всемогущего, а людей букашками, которые поклонялись ему в ноги, целовали руки и приносили великие дары. В момент преклонения, она всегда смотрела на Адриана. Бог Хаоса был другим. Обладая почти самой мощной магией в мире, которая могла бы стереть с лица земли целый город одним только взмахом его ладони, он на удивление был не таким. Это ему надлежало возгордиться, но когда его маги опускались на колени, он вставал с трона, спускался вниз и поднимал человека, кем бы он ни был — богатым купцом, немощным стариком, нищим бездомным, красивой женщиной или чумазым мальчишкой. Его маги были с ним на равных. Он не принимал никаких даров, только отдавал. Бескорыстно, не требуя ничего взамен. И люди просили: кто денег для починки прохудившейся крыши, кто еды для беременной жены, а кто помощи в работе на огороде. Вот и в этот день к нему обратилась девочка. Малютка с россыпью золотистых веснушек на бледном лице и огромными глазами, в которых застыло бескрайнее море, попросила не для себя. Для мамы. Девушка простыла, когда стирала вещи в холодном озере и сильно кашляла. Вот уже трое суток ее мучил жар, настойки трав не помогали. И Адриан пришел на помощь сам. Он мог не только убивать, но и лечить. Заклинание отняло у него почти все силы и уже через несколько минут мертвенная бледность сменилась ярким румянцем и такими же золотистыми веснушками как и у дочери, словно их обеих поцеловало само солнце.
— Что у тебя в голове? — рявкнул Ниалл, смотря на спокойное лицо брата.
— Я хотел помочь, — ответил тот. — Я не лезу в дела твоего народа, Ниалл. Будь добр, не лезь в мои. С каких это пор, ты вдруг возомнил из себя главного? Селена тебе подчиняется, а я не собираюсь.
— Я пытаюсь научить вас как надлежит обращаться со смертными. Они обязаны нас уважать и бояться, а ты все портишь! — воскликнул Ниалл.
Адриан покачал головой.
— Мой народ уважает меня именно за то, что я помогаю им жить, а твой лицемерно улыбается тебе, братец, а после за спиной проклинает.
— А что твои маги скажут, если узнают, что после такой помощи, ты идешь и кого-то убиваешь? — едко выплюнул Ниалл. — После этого они начнут тебя уважать? Начнут просить помощи? Да они сожгут весь наш дворец!
Селена ахнула, соскочила с трона и подбежала к Адриану.
—
Адриан перевел на нее взгляд потухших серебристых глаз и ответил:
— Нет, Селена, он не врет. Я найду способ по-другому черпать энергию, — он посмотрел на Ниалла. — Не смей больше лезть в мои дела, Повелитель Света, или я буду черпать силу из твоих наложниц.
Адриана полностью скрыл туман тьмы и он исчез. Ниалл стукнул кулаком по спинке своего трона. Как же он мечтал избавиться от брата, чтобы тот не мешал ему держать репутацию в этом мире. Селена расправила платок и собиралась засунуть его в карман платья, но Ниалл не дал. Он спрыгнул со ступенек, выхватил подарок и зло усмехнувшись сказал:
— Перестань брать у людишек всякую чепуху, а то я выжгу глаза этого изобретателя. Люди не умеют любить, Селена, они только пользуются. А я не хочу, чтобы моя дорогая сестра ходила грустной. — И он испепелил платок в своей ладони. Подарок рассыпался пеплом, мягкой вуалью скользнул между его пальцев и осел на прозрачный пол. Ниалл ушел, а Селена, стиснув зубы, опустилась на корточки. Среди кучки пепла она разглядела только криво вышитое ее имя. Девушка подхватила обугленный кусок ткани и прижала руку к груди. Ниалл был не прав. Люди умели любить и она так мечтала почувствовать, каково это, когда твое сердце взмывает ввысь, когда кто-то нежно, почти невесомо, боясь спугнуть, касается твоей щеки, как робко отводит взгляд, как румянец ложится на лицо, когда мягкие губы сливаются воедино и как в унисон ошалело бьются одинаково сумасшедшие сердца.
— И ты нашел способ? — ахнула Дафна, когда Адриан закончил рассказ.
Она почувствовала, как в груди взметнувшейся стеной огня, разливается ярость. Как она хотела влепить Ниаллу звонкую пощечину за его грубость.
— Да. Я купил себе у лучшего мастера моей деревни печатку из белого золота с обсидианом и влил туда половину своей магии. Когда я носил его, он автоматически восполнял мои запасы, а потом уже такими обзавелись Селена и мой гнусный братец. — При воспоминании о Боге Света, взгляд Адриана становился колким, словно крошки льда.
Начало стремительно темнеть, в воздухе запахло ночной прохладой и девушка, поежившись, накинула на плечи плащ. Адриан принес сухих веток и, взмахну ладонью, добыл огонь. Вмиг стало теплее, на свет слетелись насекомые, застрекотали в ночной тиши. Подсвеченное огнем лицо Бога, казалось неземным. Он ковырял палкой в огне и задумчивый взгляд был глубоким как море. Одет он был в старомодное черное платье (сейчас мужчины так не одеваются) и сандалии.
Дафна достала из сумки плед, который она собиралась постелить себе в палатке и протянула Адриану.
— Накинь, тебе должно быть холодно, — сказала она.
Он улыбнулся, но вежливо отказался.
— Сейчас станет холоднее. Я же Бог, не заболею, а вот ты вполне вероятно. Ложись спать, я разбужу тебя на рассвете.
Девушка кивнула, разложила палатку, забралась в спальник. Адриан так и сидел на камне, ковыряясь в костре.
— Спокойной ночи, Адриан, — сказала она.
— Сладких снов, Дафна, — отозвался он.
Дафна прислушалась к стрекотанию насекомых и под мирное потрескивание поленьев провалилась в сон.
Она проснулась от легкого толчка. Села, потерла глаза, огляделась. Начинало светать. Полоска горизонта горела ярким рыжим огнем. Выходить из теплой палатки не хотелось. Адриана она застала лежащем на камне у потухшего костра. Он спал, грудь размеренно поднималась от редкого дыхания. Девушка достала теплый плед и накинула на его плечи. Наверное, за столько веков он нормально не спал, а потому даже не проснулся, только перевернулся на бок и посильнее закутался в плед. Фанни достала из рюкзака душистое хвойное мыло, во что переодеться и пошла искать источник воды. Она знала, что на Горном Хребте есть ручей. Дафна нашла его в нескольких метрах от Великого Лотоса. Вода была ледяная, но она, пересилив себя, помылась. Зубы отстукивали чечетку, одежда не согревала. Фанни постирала грязные вещи и бегом вернулась обратно, пока не заболела.