Адриана Таш ри Эйлэнна 1
Шрифт:
Художник скептически покосился на будущую меня - и почему-то сделал шаг в сторону. Подальше. Мы проводили его одинаково непонимающими взглядами.
– В общем, это все, конечно, очень увлекательно, но сейчас там, - я махнула рукой в сторону Грани, - Тамаз в одиночку защищает нас обоих (причем не факт, что правда обоих, а не только меня). Так что давай все-таки ты мне поможешь обрубить эту демонову ветку!
– А о тех, кто привязан к той же ветке, ты не подумала?
– поинтересовался Фирс.
– Ты ведь и их тоже…
–
– Они все оборваны. Их хозяева не просто мертвы, а уже очень давно мертвы. И я не могу гарантировать, что их убило не присутствие рядом ниточки человека, способного двигать свою ветку, как ему в голову взбредет.
Художник недовольно поморщился, но кивнул.
– Топор… - начала было я, но Фирс только отмахнулся, и под его взглядом ветвь Древа Жизни начала отмирать. Со стороны ствола тотчас потянуло холодным ветром, а вьюга взвыла так, что заложило уши.
– Знаешь, - заговорил художник, не отрывая взгляда от сохнущей ветки, - я читал, что у Древа Жизни есть листья и плоды, а его сок дарует бессмертие.
Та, Что Сильнее, невесело усмехнулась и отвернулась, невидяще всматриваясь в темноту. Я поморщилась и уставилась в другую сторону.
– Листьев нет, - уверенно заявила я.
– А плоды - вот, - я дернула за ближайшую тоненькую ниточку, тянущуюся за Грань, и та звонко тренькнула.
– А сок?
– Только смола, - сообщила я.
– Пить не пробовала. Да и не тянет что-то быть бессмертным парализованным трупом.
– Догадываюсь, - кивнул Фирс - и с его кивком ветка наконец-то треснула и полетела вниз, в ровную черноту.
– Здесь… странно.
– Мне здесь хорошо, - тяжелый вздох вырвался сам собой. Пришла пора возвращаться и добивать грозного шамана ташиев, который никогда не сможет ходить.
Та, Что Сильнее, потеряв всякий интерес к нам обоим, сунулась осматривать сухой сучок - из которого уже через пару секунд начал пробиваться молодой побег.
Глава 29. Что бы я без тебя делала
Возвращение - форменный кошмар. И ладно бы потому, что в реальности нас поджидал хоть и обездвиженный, но по-прежнему опасный враг; но то, каким серым и бесцветным мир живых казался после сияющей снежной сказки за Гранью, было куда большим ударом по психике. Вокруг пальцев все еще танцевали маленькие вьюжные вихри, пахнущие древесной смолой; в волосах запутались тоненькие ниточки забытых, едва мерцающие и хрупкие, такие неуместные среди всей этой топорного, неуклюжего пейзажа. Подумалось, что мой мир здорово похож на черновик - сотворив его, Создатель поднапрягся и дал жизнь новому, куда более совершенному и прекрасному миру по Ту Сторону…
Успокаивало только то, что торчать здесь мне осталось совсем недолго.
Из тела шамана по-прежнему росли ветви -
– Он просил его убить, - флегматично прокомментировал Маз, возвращаясь к своему занятию.
– Но мне за это не заплатят, так что сами разбирайтесь.
Не дослушав его, Фирс сорвался с места, рассыпая хрупкие снежные вихри с кончиков пальцев, и мягко, как кошка, присел на колени возле поверженного шамана. Протянул руки, не решаясь прикоснуться, тяжело вздохнул и обернулся:
– Знаешь, мы когда-то были лучшими друзьями, - тихо сказал он мне.
– Он собирался сдать тебя аррианскому правительству, - напомнила я.
– И видел поднятого мной зомби.
– И он все равно не жилец, - припечатал Тамаз, указав кинжалом на растущие из живого тела ветви, не так давно бывшие всего лишь заменой инвалидному креслу, а теперь превратившиеся в оружие, убивающее собственного создателя.
Придворный художник наградил его сумрачным взглядом и невесело усмехнулся:
– Спорим?
– бесцеремонно подхватил бывшего капитана “Амагильды”, поднялся, - и обессиленный Мэтт повис, едва касаясь бесполезными ногами земли. По его разорванной рубашке стремительно расползались темные пятна.
Из-под рук Фирса, местами испачканных кровью, выглянул островок теплой древесной коры. Запахло сладковатой смолой.
Шаман широко распахнул в небо удивленные зеленые глаза, перевел взгляд на бывшего друга - и еще успел понимающе усмехнуться до того, как его лицо скрылось под коричневато-бурой толстой корой. Вросшие в землю ветви Древа дернулись и мгновенно стали толще, срастаясь с телом Мэтта в единый ствол; из запрокинутой головы взрывной волной ударила пышная крона с вытянутыми резными листьями, руки сами собой поднялись вверх и почти скрылись в густой зелени. И минуты не прошло - Фирс уже обнимал высокий каштан, усеянный пушистыми белыми соцветиями.
Я скептически оглядела получившуюся картину: на склоне довольно лысоватого холма соринкой в глазу торчал цветущий каштан с пышной зеленой кроной, и - словно в противовес - мертвое голое дерево с застрявшим в острых ветвях автофлаксом. Пятна крови с травы, естественно, никуда не делись…
– Ну, ладно, так - жилец, - уважительно присвистнул фей.
– А главное - точно будет молчать!
– По поводу того, как он меня нашел - тоже, что весьма прискорбно, - пробормотал придворный художник себе под нос, плавно сползая по сотворенному им же стволу.