Адская ширма
Шрифт:
— Я постараюсь выяснить правду. Если виновным окажется ваш брат, то тут уж ничего не поделаешь. Вы провели много времени здесь, размышляя над тем, что произошло той ночью в монастыре. А теперь я хочу, чтобы вы подумали о вашей невестке. Все, что вам удастся вспомнить о ее жизни до и после замужества, может оказаться очень важным. Ее интересы, ее отношения с вашим братом и остальными домочадцами.
Кодзиро открыл было рот, но Акитада остановил его взмахом руки.
— Нет, не сейчас. Не надо спешить,
— Посмотрим, — уклончиво сказал Кобэ, отпирая дверь камеры.
Акитада кивнул арестанту и повернулся к выходу. У него за спиной загремели кандалы, и хриплый голос сказал:
— Спасибо, господин.
Когда они шли обратно по коридорам, Акитада первым завел разговор:
— Вы слышали, что он говорил. Конечно, его опоили. Тем самым чаем. Я беседовал с монахами, что обслуживают постояльцев. Они никогда не подают ничего, кроме воды.
Кобэ хмыкнул.
— А не приходил вам на ум кто-нибудь еще, у кого могли иметься мотивы убить госпожу Нагаока?
— Никто, кроме ее мужа. Ведь как ни крути, а эта женщина исповедовала двойную мораль.
— Знаю. Но я разговаривал с Нагаокой. Он был до странного равнодушен и не выказывал никаких эмоций по поводу ее смерти. Похоже, беспокойство у него вызывал только брат. Не исключено, что Нагаока подозревал их в тайной связи.
Кобэ чуть склонил голову набок.
— У меня только что промелькнула та же мысль. Известно вроде бы, что он был от нее без ума. Но тогда зачем защищать брата? Может, он хороший актер и умело притворяется? Почему бы вам не разобраться с этим?
Акитаде вспомнилась маска, которую Нагаока вертел в руках в день его прихода. А что, если он знает тех актеров, выступавших в монастыре? Что, если он заплатил какому-нибудь полуголодному актеришке и поручил тому убить свою жену и выставить все так, будто это дело рук его брата?
С Кобэ они расстались у ворот. Погода стояла все такая же хмурая. Плотные, низкие тучи нависали над городом. Сиротливые, одинокие снежинки нет-нет да и опускались на раскисшую дорогу и тут же таяли.
Акитада с грустью думал о том, что ждет его дома.
ГЛАВА 13
АКТЕРЫ И АКРОБАТЫ
— Гэнба!
Тора решительно направился к небольшой кучке людей в конце зала. Обернувшись, Гэнба смотрел на него с изумлением.
— Как ты сюда попал? — поинтересовался он далеко не дружелюбным тоном.
На вопрос Тора не ответил, а первым делом поклонился восседавшей на своем «троне» госпоже Вишневый Цвет.
— Прощу меня простить, госпожа, за то, что вмешиваюсь, — проговорил он, вкрадчиво улыбаясь. — Меня зовут Тора. А мой друг, как я вижу, пришел сюда раньше меня.
Толстуха, обмахивая необъятную грудь веером, оглядела Тору с одобрением.
—
— Ваша слава, госпожа. Я слышал о вас от одного крепкого парня, что содержит питейное заведение у реки. Его кличут Быком, и так уж случилось, что мы с ним земляки. Правда, он мало что мог рассказать мне о вас и о вашем заведении, вот я и отправился посмотреть своими глазами, несмотря на поздний час и метель. — Одарив толстуху обаятельной улыбкой, Тора прибавил: — И теперь, когда я здесь, поверьте, я ничуть не жалею, что пришел, и несказанно рад предстать пред ваши прекрасные очи!
Гэнба презрительно хмыкнул, а госпожа Вишневый Цвет принялась кокетливо теребить красную ленточку в волосах.
— Какой обходительный и любезный у тебя друг, Гэнба! — Голос ее звучал по-девичьи игриво, и она слегка шепелявила, но, присмотревшись получше, Тора окончательно убедился, что тетка изрядно пожила на свете. Лицо ее было разрисовано белилами и румянами, глаза обведены сажей, крошившейся и застревавшей в крошечных морщинках. Только вся эта краска да легкомысленное хихиканье и выдавали в ней акробатку прошлых лет.
— Не тратьте на него время, госпожа Вишневый Цвет! — прогремел Гэнба. — Это же самый большой враль в городе!
Госпожа Вишневый Цвет нахмурилась:
— О-о!.. Да у вас разногласия! Как интересно ты о нем отзываешься! — прибавила она с ухмылкой.
Гэнба покраснел и метнул на Тору сердитый взгляд.
— Нет же, нет! Вы… меня не поняли, — пробормотал Гэнба. — Он не тот, за кого… — И он беспомощно замолчал.
Но госпожа Вишневый Цвет уже не слушала его.
— Итак, Тора, зачем же ты к нам пожаловал? Что привело тебя сюда? — спросила она, игриво помахивая веером.
Тора посмотрел на Гэнбу, гадая, сколько тот уже успел выболтать за время своей горячечной влюбленности в эту женщину. Поджав губы и насупившись, Гэнба свирепо глазел на него.
— Имеете в виду, помимо вашей прелестной особы? — уточнил Тора.
— Вот глупый парень! — Она выставила вперед веер и кокетливо спряталась за ним.
Тора едва не расхохотался в голос.
— Ну… как я уже сказал, я тут недавно болтал с Быком да случайно возьми и обмолвись: вот, дескать, совсем утратил я сноровку… — Тора огляделся по сторонам, соображая на ходу, и взгляд его упал на стойку с бамбуковыми палками, — сноровку в палочной борьбе. Вот тогда-то он и упомянул ваше имя. Я, признаться, маленько удивился, что женщина заведует таким делом, но он сказал, что у вас лучший тренировочный зал в городе. Тогда я решил пойти посмотреть своими глазами. Ведь оно так редко бывает, чтобы и деловая хватка, и талант сочетались в такой прекрасной женщине. — Тора отвесил толстухе новый поклон.