Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса
Шрифт:
— Они здесь, среди нас? — Грэди оглянулся насмешливо.
— Так я вам и сказал! А впрочем, признаюсь: их нет.
Грэди так ему и поверил! И это к лучшему.
Тут Бенито надел улыбку самую тонкую и незаметную, и под видом серьёзных новостей всем отсыпал с два короба увеселительной ерунды, сочинённой прямо здесь же, на месте. Люди заслушались. Что-что, а поддерживать свою популярность в разных посёлках колонии ему удавалось без малейшего труда. Чувствовал людей, интуитивно понимал, чего им надо услышать. Ну и сам услышал почти обо всём, о чём собирался.
5
Как
Кстати, теперь здесь концерты раз в день, и отныне целый посёлок каждый вечер становится на уши. Либертины — они таковы, очень духовно богаты, в интересах разносторонни. Хорошо понимают не только в одном лишь сексе, но и в наркотиках, да, а ещё, понятно, в рок-музыке.
В общем, «Оу Дивиляй» наконец-то нашли ценителей. Выступать в Бабилоне, конечно, было не то. Ведь Бабилон — не Содом, не Содом однозначно. Ныне Драйхорн (это их солист) каждый концерт начинает с двух песен. Одна про Свободный Содом, другая про Эр-Мангали. А на словах говорит, что нашёл здесь счастье. Благодарит друзей, что сюда его подвезли.
Да не только Драйхорн, вся группа ходит счастливой. И каждый благодарит… Кто их сюда доставил? Да вроде бы Олаф Торвальдсен. Может, и Брандт, но, кажется, всё же он. Только толку с того, ведь он тогда и уехал, очень куда-то спешил, даже на концерт не остался…
Побывал ли здесь вместе с Олафом и некий ксенозоолог, Родригесу никто не сказал, а он спрашивать не торопился. Знал, что всякий его вопрос непременно запомнят и скорей раззвонят по посёлку: вот, мол, кого здесь искал Бенито! Вот зачем приезжал!..
Да и как иначе? Жизнь обитателей Содома в подавляющем большинстве протекает в острых наслаждениях и хронической праздности. Чем в этой праздности им заняться, если не чесать языком? Ну, если ничто другое уже не чешется…
Ну, да что бы у них там ни чесалось, Бенито не дурак выспрашивать у случайных людей о людях по-настоящему важных. Жаль, у неслучайных людей, у своих — спросить не получится. Служба безопасности колонии здесь и прежде была представлена негусто, а с недавних пор — так вообще не представлена. После одного то ли успеха, то ли провала.
Нет, ну, конечно же, молодцы. Вывели на чистую воду резидента Братства галактических асассинов — как не похвалить! Но и сами бездарно засветились, подставились — и пришлось их спешно эвакуировать в Джерихон, притом что и заменить-то их некем.
А всё почему? Свободный Содом очень на многих действует расслабляюще. В том и его привлекательность среди других посёлков. Правда, исход расслабления тот же, что и везде. Жёсткий удар наотмашь.
6
Подойдя к небольшому домику, где в Содоме нашли приют беглые артисты, Бенито почувствовал беспокойство. Как-то тихо здесь было. Для большой и дружной компании богемного типа, так уж точно. И со стены сорвалась афиша «Оу Дивиляй», яркая, красивая — никто не поднял. А она как раз на сегодня… Ладно, решил он, если ребята куда-то
Впрочем, подошёл, постучал в дверь домика. Может хоть кого-то оставили посторожить вещи, а Родригес его как раз и разговорит…
Стучал без особой надежды, хотел уже уходить, но раздалось:
— Открыто! — голос мужской, запоздало-поспешный.
Он вошёл. Первой, кого увидел, была девушка с боевым молотом. Ну ни дать, ни взять — с раритетным робарианским, похищенным у жадного Рабена. Надо же, и не ожидал, что так быстро его найдёт. Девушка стояла посреди комнаты, до половины забитой сценической аппаратурой, а в углу рыжий веснушчатый парень сосредоточенно ремонтировал осветитель. Впрочем, судя по морщинам, парень был не так уж и молод. Но по выражению лица — парень и есть.
Бенито представился. Девушка не ответила, а парень поднял руку:
— Хей! Я Флексиг, марсианская волынка группы. Вы, наверное, к Драйхорну? Он скоро будет, я думаю.
— Можно подождать? — Бенито присел на свободный стул. — Тихо тут у вас. Как-то необычно…
Флексиг вздохнул:
— Просто мы с Сони сегодня не разговариваем.
— Можно ли спросить о причине?
— Ну, о причине, — Флексиг замялся, — лучше у неё самой спрашивать. Ой, зараза! — Осветитель в его руках вспыхнул и развалился надвое. — Что-то мне опять не везёт. Руки мои дырявые.
— Кажется, уже не починишь, — посочувствовал Бенито. — Кстати, я зашёл спросить о Майке и Олафе — они ещё с вами?
— Майк и Олаф? — переспросил рыжий. — Нет, они оба сразу уехали!
— А куда?
— Да кто его знает…
— Неужели никто?
— Ну разве что Драйхорн, — Флексиг задумался, — …или Сони.
Что ж, раз такое дело, Родригес опять обратился к Сони, но девушка вновь его проигнорировала. Так и стояла в напряжённом самоуглублении с тяжёлым молотом в руке. Тогда Бенито подошёл к ней поближе и заговорил тихим голосом, не предназначенным для ушей Флексига.
— Сони, здравствуйте. Хотите, я угадаю, что вам хочется сделать этой увесистой штукой?
И сработало!
— Да я знаю, что вы угадаете. Любой дурак угадает! — откликнулась Сони. — Я хочу здесь всё переколошматить!
— А зачем? — проглотив «дурака», поинтересовался Бенито.
— А затем! — Сони надулась сильней. — Это второй вопрос!..
— Я на первый ещё не ответил, — Родригес улыбнулся самой открытой из всех улыбок, на какие был только способен. — Я не думаю, что виновата эта аппаратура. Вы хотели бы наградить ударом человека. И не Флексига, кое-кого другого.
— Да, его! — Сони перебросила молот из правой руки в левую. — Но и аппаратуру тоже. — И повеселела от одной только мысли. Вот что значит вовремя спросить о желаниях.
— Аппаратуру? Да не вздумай! — воскликнул Флексиг, но ответа не получил. Девушка с молотом всё ещё помнила о решении молчать, но губами уже шевелила. Знать, её так и подмывало высказаться.
— Вы же, вроде, не разговариваете, — напомнил Бенито рыжему. Тот кивнул:
— Это да. Но приборы в обиду не дам!
— Хочешь сам их раскокать! — вдруг ляпнула Сони, расхохотавшись. Флексиг взглянул на свой осветитель и засмеялся тоже.