Адские хроники. Обоюдоострый меч
Шрифт:
– Проигрывать и умирать какое-то сомнительное удовольствие, – спокойно заявил он, но его собеседник громко рассмеялся, окончательно переставая скрывать пренебрежение:
– Разве что в таком презренном обществе. Высший, который не снимает оковы Запрета, ха! Говорит ли это о том, что я повержен?!
– Это говорит о благоразумии, которого почему-то не всем демонам хватает, – не повышая голоса, заметил Ал’Берит.
– Можно прикрываться любыми словами. Тебе же это с руки! Другого ты и не умеешь, ты – жалкий отпрыск бродяги Дхаргона, чьё мясо не слаще чортановской падали!
Глаза повелителя загорелись гневом. И
– Я отправлю тебя на корм… – начал было выкрикивать свои планы относительно наглеца Ал’Берит, как вдруг в его ногу вцепились тонкие пальчики.
От неожиданности он прервался на полуслове и посмотрел вниз. Крошечный Аворфис испуганно заскулил и, словно в поисках защиты, прижался лицом к его сапогу. Это заставило виконта мысленно чертыхнуться и с досадой произнести:
– Да не к тебе это относится. Не к тебе!
Эгрешвиль зашёлся смехом словно безумец. Ал’Берит посмотрел на него крайне недобрым взглядом и замер так. Наместник Аджитанта не шевелился с дюжину секунд, как если бы вдруг утратил способность двигаться, а затем, несмотря на так и не отцепившийся от его икры груз, решительно спустился к узнику, выпустил когти и единым взмахом разрезал грудную клетку не имеющего возможности к сопротивлению демона, чтобы вырвать и с силой швырнуть его сердце в одну из своих зувемдиго.
Должность повелителя Аджитанта досталась Ал’Бериту после долгого пути, требующего преодоления ощутимых преград. И ныне ему следовало покончить раз и навсегда с пренебрежительным мнением некоторых влиятельных горожан, чтобы получить время на сглаживание части собственных недостатков, недовольство оных жителей и вызывающих. Целенаправленность и усердие уже приносили свои результаты. И всё же, пока цветы не достигли зрелости плода, ими можно было лишь любоваться, а не вкушать сочную мякоть…
Излишние сложности на этой дороге создавать не следовало.
А потому, как только Эгрешвиль умер, Ал’Берит перевёл свой взгляд вниз, где настороженно прижав ушки к голове сидел Аворфис. И виконт долго смотрел на последнее звено, связывающее его с родом Ши’Алуэла, с тем же пристальным вниманием, какое недавно проявлял сам племянник, глядя на интересующих его зувемдиго.
А затем он наклонился, чтобы взять демонёнка на руки, и телепортировался.
Дом маркизы, предпочитающей заниматься научными экспериментами, а не политическими интригами находился на ощутимом отдалении от Аджитанта. Гости там и так появлялись редко в силу не самого лёгкого характера хозяйки, и потому визит Ал’Берита, которому здесь ещё и откровенно не благоволили, сопровождался оттенком удивления на лице дворецкого, казалось бы, от рождения не обладающего никакой мимикой. При этом время ожидания, проведённое виконтом в весьма занимательной комнате, полной высоких колб, вмещающих в себя всю коллекцию предпосылок к созданию людей, вышло длительным настолько, что он испытал лёгкую тревогу. В Ледяной Замок ему следовало прибыть без опоздания. Однако маркиза Рэнэдатар всё же соизволила явиться. Так что он встал и поклонился, приветствуя её, но… в ответ получил только скромный снисходительный кивок, позволяющий приступить к беседе, и не более.
– Так вы хотите, чтобы я занялась… этим? – выслушав Ал’Берита, произнесла хозяйка дома с ярко ощутимым высокомерием и пренебрежительно
– Он и сын вашего сына, Ваше могущество.
Рэнэдатар грациозно встала с кресла и подошла вплотную к своим гостям. Аворфис, сидящий подле виконта, тут же привычно перебрался к нему на колени, а когда демонесса ещё и склонилась над ним, изучая словно блоху под микроскопом, то и вовсе сжался в комочек да ухватился за запястье повелителя столь цепко, что почти разодрал ему кожу. Наконец, маркиза выпрямилась и вынесла свой вердикт:
– Хорошо. Однако при условии, что вы ни коем образом не будете искать с ним встречи или иметь любую иную возможность общения до времени его взросления, – она сурово уставилась на Ал’Берита. – Ваши методы воспитания отвратительны, и этот мальчишка уже предостаточно испорчен.
– Полагаю, что уступлю вам в этом моменте, Ваше могущество, – произнёс виконт.
Демонесса требовательно протянула руки. Ал’Берит встал, благодарно наклонил голову и постарался отцепить от себя племянника, чтобы передать его… но Аворфис намертво ухватился за его одежду и снова пронзительно заскулил! Рэнэдатар, с пару минут понаблюдав за безрезультатными попытками повелителя Аджитанта освободиться, сама ухватилась за демонёнка и единым рывком всё же сумела забрать его себе.
– Идите уже отсюда! – потребовала она при этом и развернулась, чтобы уйти из комнаты.
Аворфис, у которого не хватило силёнок вырваться из хватки бабушки, запищал ещё пронзительнее и, прежде чем исчезнуть в коридорах своего нового дома, впервые произнёс нечто внятное. Он изо всех сил жалобно запричитал, в бесполезной надежде протягивая тонкие ручонки:
– Дядя! Дядюшка!
«В конце концов, барон Ражхафер слыл весьма достойным демоном», – напомнил себе про положительный аспект Ал’Берит, и эта мысль почему-то прозвучала в нём дважды, хотя важнее была иная, требующая как можно скорее попасть в Столицу.
Хранитель летописей и Главный архивариус Ада почти что опаздывал!
Однако, несмотря на возможность беспрецедентного поступка, виконт вышел из особняка маркизы крайне неторопливо. При этом по пути он зачем-то поправлял изодранные манжеты, чтобы прикрыть ими достаточно глубокие царапины, вместо того, чтобы попросту запустить процесс исцеления. Да и после, когда ему наконец-то довелось занять положенное место в Башне Совета, то, прежде чем уделить внимание событиям, Ал’Берит позволил себе ещё одну вольность.
«Мои методы воспитания отвратительны! – мысленно возмутился он. – У вас, Ваше могущество появился всего лишь второй шанс доказать свою состоятельность в этом вопросе. А у меня целый город и прилежащие к нему окрестности! И поверьте, на этой территории достаточно демонов для пестования в них соответствующих моделей поведения, чтобы вы, Рэнэдатар, поняли ошибочность своего мнения».
***
Адрес, названный Толиком, Лею порадовал. До Маяковской добираться было не так далеко, да и бар «Проходимец» очень близко к метро находился. Мучиться с тем, чтобы найти коллегу, тоже не пришлось. Вывеска не поражала размахом, но молодая женщина легко нашла заведение и, потеребив телефон в руках, не стала звонить, а сразу вошла внутрь.