Адские колокола
Шрифт:
– А вы меня ждали?
– Так точно, сэр.
– Почему?
– Потому что я ваш новый сержант. Меня вчера перевели из Кардиффа.
– Но у меня уже есть сержант в подчинении.
– Детектив Ханна подал прошение о переводе, и теперь, наверное, я понимаю почему. Он уехал в Манчестер, а меня прислали ему на замену. А вам никто не сообщил?
Глядя на совершенно растерявшегося инспектора Робертса, я почти начала ему сочувствовать. В наступившей тишине они пристально изучали друг друга: инспектор Робертс – объятый изумлением, детектив Чемберс – преисполненная уверенности. А я стояла рядом, переводя взгляд с одного на другого, и пыталась
– Это профессор Роуз. Она специалист по токсикологии растений, – сообщил он.
– Я знаю, кто такая профессор Роуз. – Детектив Чемберс приподняла бровь. – Значит, это правда – вы в самом деле одеваетесь как старый дед.
Я опять взглянула было на нее – и меня вновь отвлек узор на ее фиолетовой блузке. Определенно, это была Oxalis acetosella f. rosea, кислица. Переведя все-таки взгляд на лицо детектива Чемберс, я поняла, что никогда бы не подумала, что подобная женщина наденет блузку с цветочным принтом, – слишком уж серьезный был у нее вид.
Она взглянула на свою грудь, потом на меня и произнесла:
– Не буду предлагать обменяться рукопожатием, профессор. Знаю, вам не нравится, когда к вашей руке проявляют неуместный интерес.
Детектив Чемберс была права – шрамы до сих пор покрывали изуродованную в прошлом году руку. Мне давно стоило привыкнуть к этому, привыкнуть к реакции окружающих, но в моем случае время оказалось неважным лекарством, оно не излечит покалеченную кисть, которой суждено навеки оставаться напоминанием о моей безрассудной глупости.
Так что я спрятала руку в карман.
– В вашем сообщении говорилось, что жертва отравлена. А есть еще какая-то информация?
– Пока нет, – ответила детектив Чемберс, глядя на «скорую». – Мы знаем только, что его нашли лежащим без сознания, со шприцем, воткнутым в шею, на пороге магазина. Я предположила, что в шприце находится яд.
– Предположили? – уточнила я.
Она повернулась ко мне.
– Предположила, сделала вывод, пришла к заключению – как вам больше понравится. В чем я уверена, так это в том, что это не физиологический раствор, судя по тому, в каких конвульсиях бился пострадавший.
– А когда произошло нападение?
– Мы не знаем. Владельцу магазина позвонили из охранного агентства примерно сорок минут назад, поскольку кто-то разбил витрину. По прибытии он обнаружил пострадавшего и позвонил «999».
– Это его вы посадили в полицейскую машину?
Мы все синхронно обернулись в ту сторону.
– Он слегка расстроен, – пояснила детектив Чемберс. – Хочет подмести осколки и заколотить окно, чтобы никто не обнес магазин. Мне пришлось втолковать ему, что это невозможно, пока судмедэксперты не закончат тут, и я подумала, что ему будет спокойнее, если он подождет в машине.
На мой взгляд, хозяин магазина спокойным не выглядел. Он был явно потрясен – что неудивительно, вряд ли ему раньше приходилось спотыкаться о человека с торчащим из шеи шприцем.
– Что ж, – произнес инспектор Робертс, – я ценю то, что вы сделали, но дальше беру дело в свои руки. Уже поздно, вы можете ехать домой.
– Я остаюсь.
– Езжайте домой.
– Я остаюсь… сэр.
Поняв, что назревает еще один поединок характеров, я направилась к машине «скорой помощи». Никого не увидев рядом, пришла к выводу,
– У него делирий, – сказала я. Меня не услышали. – Он испытывает жестокий приступ несомненно чудовищных галлюцинаций, – заявила я громче. – И их, вероятно, вызывает содержимое шприца.
Один из парамедиков обернулся, взглянул на меня и отвернулся обратно.
– Ему требуются нейролептик и успокоительное! – крикнула я. – У вас есть галоперидол или рисперидон?
Парамедик снова обернулся в мою сторону.
– А вы врач?
– Я профессор токсикологии.
– Вы уверены, что у него галлюцинации, а не судорожный припадок?
Я быстро прикинула в уме.
– Уверена на восемьдесят два процента. Стопроцентную уверенность даст только анализ содержимого этого шприца.
Парамедик кинул взгляд на меня, а потом снова на бьющегося в припадке пациента.
– Восьмидесяти двух процентов достаточно. Лекарство в том шкафчике, но вам придется ввести его самой, потому что если я отпущу пациента, шприц выпадет из его яремной вены и случится обильное кровотечение.
Я залезла в машину.
– Ну, это в наши планы не входит, так?
Пара секунд – и парамедик закатал рукав пациента и опустил его руку так, чтобы я могла ввести лекарство. Второй парамедик по-прежнему прижимал пострадавшего своим весом, придерживая кислородную маску на его лице и шприц в шее, так что его лица я не видела и понятия не имела, кому оказываю помощь. Я видела только бьющееся в конвульсиях тело и слышала яростный рев существа, испытывающего острую муку. Потребовалось время, чтобы его мускулы наконец расслабились, а рев превратился в стон, и лишь еще несколько минут спустя парамедики сочли безопасным отпустить пострадавшего. Когда они наконец поднялись на ноги, я разглядела того, кто лежал на носилках: это был мужчина немного старше тридцати, мускулистый, с шапкой светлых волос, светлыми бровями и щетиной, но сильно загорелый. Неброская одежда была явно хорошего качества – светлая льняная рубашка, распахнутая до середины груди, подкатанные у щиколоток штаны, мягкие кожаные лоферы, кожаный пояс и очень дорогие часы. На лондонца он совершенно не походил: слишком ухоженный, слишком загорелый, слишком идеальный. Такому было место где-то на яхте на юге Франции, а не в загуле по ночному Сохо.
– И что же мы тут имеем?
Я обернулась и у дверей «скорой» обнаружила детективов Робертса и Чемберс.
– Не знаю, сэр, – ответила детектив Чемберс, – документов у него при себе не оказалось.
– Его обчистили?
– Если так, то почему не взяли часы?
Инспектор Робертс издал долгий смешок, который, как я выяснила на опыте, означал, что его не устроил ответ.
– В самом деле, почему? – переспросил он, залез в машину и склонился над пострадавшим. – Симпатичный парень. И при деньгах, судя по часам.