Адский договор: Переиграть Петра 1

Агишев Руслан

— В Москве убить его восхотели лиходеи, чтобы не дать ему занять законное место на престоле! Его же спас боярин Голицын и забрал с собой в походе, чтобы никто его там не достал! — горланил, надрываясь, посланник, не забывая показывать на парня. — А идем мы в Москву, чтобы посадить божьего помазанника на престол! И нет у нас к вам ненависти! Спускайтесь к нам! Садитесь за столы! Наливайте вина, медовухи, браги! Празднуйте избавление государя от смерти! Пошлите…

А внизу лишь ширилось веселье, превращалось в самое настоящее разгульное пиршество. Хмельное лилось рекой, бабы и мужики пускались в пляс, огромными кусками подавалось жаркое на стол. Как тут устоять?!

Ведь, свои же, русские люди, внутри?

Едва обессилевший крикун отвалил в сторону, на его место встал тот самый юнец, которого назвали государем. Тот чуть привстал на стременах и, приветственно размахивай рукой, закричал:

— Други мои, едва спасся я от злых врагов, что притворялись кроткими овцами! Сбежал, спасая свою жизнь! А теперь они хотят довершить свое злодеяние! Чтобы никто не догадался, подобрали они с улицы безродного мальчишку-сорванца и посадили его на трон! Мол, смотрите люди, вот ваш царь. Сами же козни начали строить против меня, законного государя…

До самого вечера кричали крикуны с земли. То один подойдет и расскажет о сладкой доле вина-победителя крымчаков, то второй поведает о славном государе Петре Алексеевиче, то третий станет хулить злых врагов-христопродавцов. Звучали истории о совсем простых и чрезвычайно привлекательных вещах, которые близки всем и каждому: о хорошей и сытой жизни, о малых налогах, о милосердном царе. Как не прислушаться к этому? Хоть уши затыкай пальцами или берестой, все равно «прелестные» речи находили своего адресата.

И уже к ночи гарнизон дрогнул. Сначала появились первые перебежчики, что тайными тропами выбирались из осажденной крепости. Возвращались они сытые и пьяные, даже еще с полными кошелями. Рассказывали такие чудные истории, что за ними целыми семьями с мест снимались и уходили.

Перелом наступил тогда, когда целого десятка городской стражи не оказалось на посту у ворота. А сами ворота, о, ужас, были настежь открыты!

[1] Исторический факт — в 1698 г. после подавления восстания стрельцов Петр Алексеевич приказал рубить вешать стрельцов прямо у дорог.

Последняя битва… Почти Армагеддон

– //-//-

Кирилов И. М. «Бунташный» век: социальные движения / И. М. Кирилов // Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции «Вопросы социальной модернизации в истории Российского государства: прошлое и настоящее». 2 апреля 2021 г.

«… XVII столетие неслучайно в отечественной историографии получило наименование 'бунташный» век. На этот исторически небольшой промежуток времени пришлось значительное число мощных социальных восстаний, выступлений и бунтов: Крестьянское восстание под руководством Ивана Болотникова (1608 — 1609 гг.), Соляной бунт в Москве, Воронеже, Курске и Козлове (1648 г.), Челобитные восстания в Новгороде и Пскове (1650 г.), Медный бунт (1662 г.), Восстание донских казаков под предводительством Василия Уса (1666 г.), Крестьянская война под предводительством Степана Разина (1667 — 1671 гг.), Соловецкое восстание (1667 — 1671 гг.) и многие другие. Народные выступления захватывали сотни тысяч простых крестьян, ремесленников, монахов, воинов, причиняли громадный ущерб хозяйству страны.

Особый интерес среди исследователей вызывает серия мощных социальных выступлений конца XVII в., названных пьяными бунтами. Это были сотни крупных и малых восстаний и бунтов на огромной территории от Полтавы и до Москвы, которые происходили на фоне резкого снижения стоимости «хмельных» напитков и едва не смели правящую династию с престола. Согласно источникам,

в течение нескольких недель в десятках русских городов появилось очень много доступного крепкого алкоголя, цена которого опустилась ниже всех возможных пределов. «Хмельного пития стало як в море воды. За бочку полугара просили медную полушку, а после и вовсе за гуся или курицу отдавали. Про вино и говорить нечего. Кабатчики в городах вино прямо в грязь лили, чтобы бочки для крепкого пития освободить… Великая смута началась. Старцы, упившись хмельным, валялись на улицах. Отцы семейств продавали своих дочерей за гроши всем желающим. Расхристанные женщины предлагали себе подобно непотребным девкам…».

Так называемый «хмельной» вопрос, а именно причины кардинального снижения цен на алкогольные напитки, до настоящего времени вызывает в научном сообществе острые научные дискуссии. Чтобы продемонстрировать основные точки зрения исследователей, остановимся на некоторых из них. Так, историк-славист М. Н. Тихомиров, стоявший на позициях славянофильства, предлагал причины пьяных бунтов искать на условном Западе, который объективно был прямым выгодополучателем острого социально-экономического и политического кризиса в России в этот период. Ученый, анализирую польские хроники конца XVII в. и архивные книги немецких городских магистратов более позднего времени, рассказывает о значительно увеличившемся количестве торговых караванов в сторону Москвы. По его мнению, польские правящие круги, желая поставить на московском престоле своего человека, специально провоцировали в крупнейших городах России беспорядки, завозя туда значительные объемы алкоголя.

Иной точки зрения придерживался член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук Н. И. Костомаров, стоявший у истоков украинского национального движения. По его мнению, в указанный период на границах между Россией и Речью Посполитой существовало украинское государство «Запорожская Сiч», которое находилось в жесткое военной конфронтации со своими соседями. Отстаивая свою независимость, оно использовало все возможные способы и методы, чтобы ослабить и Речь Посполитую, и Москву: сотрудничество с Крымским ханством и Османской Турцией, открытые военные столкновения, сманивание крестьян из России и многое другое. Массовый завоз спиртного, считал Н. И. Костомаров, был одним из методов гибридной войны против России в тот период…'

– //-//-

Лука, старший рейтар первого Московского полка, важно прохаживался у Троицких ворот, преграждавших путь внутрь Китай города. Горделиво выпячивал широкую грудь, облаченную в ярко начищенную кирасу с вензелями, громко стучал по мостовой сапогами с набитыми на них железными набойками для форсу.

— Ну, пшёл отсюда! — время от времени хрипло выкрикивал он в стороны стайки мальчишек-оборванцев, проносящихся мимо. Завидев его, а особенно его угрожающе шевелящиеся усы, беспризорники тут же с криками бежали дальше. Рейтар же, горделиво подбоченясь, довольно крутил ус. — Ходют тут исчо…

Завидев какую-нибудь молодку — кухарку или служанку погрудастее — Лука, напротив, принимал вид донельзя бравого молодца, что несет важную государеву службу. Выпрямлялся, грудь колесом становилась. Кожаная портупея с внушительным саксонским пистолем топорщиться начинала. Тяжеленный мушкет на плечо вскидывал. Прямо настоящий богатырь!

— А по какому-такому делу красавицы, как лебедки, плывуть? — подмигивал он, жадно пожирая молодку глазами. Лебедки с огроменными грудями, что тыквы, тут же строить глазки начинали, хихикали. — Не бунтовщики ли? Не заарестовать ли вас?