Адское безобразие

Продолговатый череп, покрытый копотью, разящий табаком, скакнул в темный угол склада, и тут же раздался характерный звук чего-то разбившегося.

– Велиар! – Мадиас хотел как можно громче и злее гаркнуть, но поперхнулся, закашлялся.

– Это не я, – раздалось меланхоличное из противоположного угла.

– Не ты, – прохрипел старый черт содранным от кашля горлом, – это гадина твоя парнокопытная! Убери эту заразу отсюда! Где я теперь пепельницу такую найду?

– Да

– Убери, я сказал!

– Псих, сюда иди.

Из темного угла, прикрываясь остатками черепа, неуверенно, едва заметно дрожа, показался маленький черт.

– Гадина такая! – рявкнул хранитель, замахнулся на озорника корявой клюкой.

– Ой-ой! – пискнул чертенок, побросал черепки, кинулся спасаться к хозяину. Обернулся маленьким паучком, но перестарался, и по грязному липкому полу, остервенело перебирая шестью лапками, медленно, но упорно пыхтя, поползла черная точка. Мадиас хотел придавить ее копытом, не успел – Велиар подхватил бегуна, посадил себе на плечо.

– Псих, это не хорошо, – больше для хранителя, чем в назидание, изрек молодой князь.

Паучок обратился в черта размером с воробья и тут же обнял спасителя за щеку.

– Я тебя так люблю! – пискнул счастливо, – так люблю!

– Велиар, иди отсюда, – старый черт громко скрипнул зубами. – Я попрошу Велиара-старшего больше тебя мной не наказывать. Ведь получается – наказан я! Что ты за темный ангел такой, от тебя весь Ад стонет! Был ты моим сыном… Хотя нет, не дай бес мне такого сына.

– Я должен разобрать твой склад, – Велиар потянулся, хрустнул позвонками, глубоко, сладко зевнул. – Но мне лень.

– Вот и иди отсюда, я скажу – старался молодой князь, все пальчики поиспачкал, наказание отбыл.

– Скуш-на… А это что?

Велиар шагнул к окну, отдернул штору, впустив в полумрак склада колючие лучики заката. Штора до конца не открылась, он дернул еще раз и тут же получил гардиной по затылку. За гардиной посыпалась штукатурка, Велиар отшатнулся, наступил на что-то скользкое, не удержался и, цветисто матерясь, свалился в кучу хлама, откуда тут же послышался характерный звук чего-то разбившегося.

Мадиас беспомощно взвыл.

– Ушибся? Ушибся?! – сокрушался чертенок, пытаясь вытащить хозяина из пыльной кучи. – Ай, ушибся! Караул!

– Да что с ним будет? – отчаянно простонал хранитель. – Изыди, Велиар! Изыди, гад такой!

– Да щас уйду, – молодой князь ловко поднялся, подошел к окну и, нагнувшись, поднял с пола старое зеркало. Тусклое стекло, размером с большую чугунную сковородку в непримечательной серебряной оправе почти ничего не весило.

Велиар стер с находки пыль, посмотрелся в отражение – черноглазый, чернобровый, загорелый. Истинный аристократ после пляжного сезона.

– Красавец, да? – довольно спросил он у сидевшего на плече чертенка.

Псих крутился и так, и эдак, выставил кругленький животик, оттопырил тощий

– Мачо!

– Что за штука?

– Нравится – забирай и вали отсюда! – все больше раздражаясь, рявкнул Мадиас. – Бабка еще твоя над ним колдовала, чтобы девок на гаданиях пугать. Бывает, сядет дура какая себе жениха высматривать, а на нее черт из зеркала смотрит, или грешника какого после процедур впихнут. Там визгу, тут ржут до икоты.

– И как оно работает? – Велиар оживился. – Это что-то типа портала?

– Типа, – Мадиас нетерпеливо подтолкнул князя к выходу. – Потри его и вызови хозяина другого зеркала. На какое последнее выходили, то и портал откроет. А с настройками сам разберешься. Бабка твоя особо не мудрила. Это тебе не смартфон какой. Все, иди отсель!

Добравшись до дома, Велиар проскользнул в свою комнату, краем уха услышав, как отец сокрушался по поводу переполненных котлов с грешниками. Нечестие и беззаконие в эту пору у людей было в особом тренде, но норму превышать Сатана строго запретил. А по своим котлам темные князья распихивать чужих грешников не хотели. Раз казенных котлов не хватает, придется свои варить, а это кредит брать. И так далее и тому подобное.

Зеркало отлично вписалось в скудный интерьер холостяцкой комнаты – у окна рядом с кроватью. Велиар потер его рукавом и приготовился ждать. Ответ пришел почти сразу – с другой стороны на него смотрели самые прекрасные во всех мирах девичьи глаза! Глаза отодвинулись, давая обзор на премилейшее сонное личико. Девушка взъерошила волосы, скривила пухлые губки и хрипло произнесла:

– Жизнь – дерьмо!

– Ты ж моя дьяволица! – с придыханием изрек молодой князь, расплываясь в томной, слегка ошалелой улыбке. – Ох, ты ж епть…

– Баба – как баба, – пискнул чертенок.

– Это моя баба, Псих… Мне срочно нужен Сид!

Сидриэль замер над мольбертом, старясь в деталях рассмотреть пейзаж за окном – густые кроны деревьев, тонущие в огненном закате. На блики не хватало тонов смешанных красок, и как их так смешать, чтобы передать силу и одновременную беспомощность умирающего на ночь солнца? Серафим повел могучими плечами, нахмурил густые брови, сощурил голубые глаза, пытаясь заставить воображение работать. Белый, немного красного, чуток оранжа? Или…

В голову уже стучалась догадка, но неожиданное появление вады спугнуло так нужную мысль.

– Сид! – Велиар влетел в комнату, схватил Сидриэля за руку и бесцеремонно потащил за собой. – У меня такое! Такое!

– Святые серфимы, Велик, хватит! – Сидриэль отложил краски, глубоко вздохнул для успокоения. – И что у нас на этот раз случилось? Опять Тартар разбомбил? Или групповуха не удалась?

– Вообще не угадаешь! – выдохнул Велиар, сверкая чернотой ошалелых глаз. – Сид, ты мне нужен! Очень!