Адское пламя
Шрифт:
Это его здорово достало, и он взорвался:
— Вот что я вам скажу!..
— Нет, это я вам кое-что скажу, Эйнштейн траханый! Вы полностью прогадили это дело! Но знаете что? Я готов прикрыть вас, когда на нас дерьмо польется потоками. И знаете почему? Потому что вы мне так нравитесь? Черта с два! Вы прямо сейчас прикажете мне остаться и участвовать в расследовании. Если вы этого не сделаете, конечным пунктом моего полета будет не дом двадцать шесть по Федерал-плаза, а Вашингтон. Вам понятно?
Ему потребовалось
— Вы привели весьма убедительные аргументы в пользу вашего участия в этом деле. Но Боже меня упаси, если вы…
— Вы прекрасно говорили до упоминания Бога. Замолчите, пока у нас равный счет.
— Еще нет, но я его обязательно сравняю!
— Вы скоро посчитаете себя редким счастливчиком, если вас не сошлют куда-нибудь к черту на рога, например в Уичиту, штат Канзас, — заявил я. — Ладно, последнее слово оставляю вам и Кейт.
Кейт, пребывавшая в весьма потрясенном состоянии, сказала Уолшу:
— Я должна согласиться с Джоном, что задание, полученное Харри, было плохо продумано и организовано. И мой муж действительно мог бы сейчас лежать в морге.
Уолш оставил это без внимания и холодно произнес:
— Меня ждет звонок из штаб-квартиры. Что у вас еще?
— Ничего.
— Тогда езжайте в Рэй-Брук, в полицию штата, и позвоните мне оттуда.
Он отключил связь, и мы какое-то время сидели молча. Машина все так же стояла на обочине. Я слышал, как в лесу поют птицы и тихо рокочет двигатель на холостых оборотах.
— Так я и знала, что это случится, — нарушила тишину Кейт.
Я не ответил, погруженный в собственные мысли и воспоминания о Харри Маллере, который почти три года сидел за столом напротив меня; два бывших копа, чужаки в чужой стране, именуемой домом двадцать шесть по Федерал-плаза. «Тело перевозят в Нью-Йорк для вскрытия, прощание в похоронном бюро в четверг и в пятницу, заупокойная месса и похороны в субботу».
Кейт взяла меня за руку:
— Просто не верится…
В течение многих месяцев после 11 сентября я то и дело присутствовал на поминках, похоронах, заупокойных мессах и поминальных службах, днем и ночью, иногда по три раза в день. И все, кого я знал, тоже жили и действовали по тому же безумному графику, и с течением времени я даже привык налетать на одних и тех же людей в похоронных бюро, церквях, синагогах и на кладбищах; мы просто смотрели друг на друга с выражением, которого не опишешь словами; шок и травма были еще свежи в памяти, но постепенно похороны стали сливаться в общий монотонный процесс, и единственным отличием одних похорон от других была убитая горем семья, всегда отличавшаяся от предыдущей. А потом вдовы и дети-сироты оказывались на похоронах другого копа, куда пришли вместе со всеми, чтобы отдать покойному последний долг, и тоже становились частью скорбящих. Это было выматывающее душу, сюрреалистическое время, один черный месяц за другим,
Я все еще помню тоскливое завывание волынок, последний салют и гроб… в котором зачастую почти ничего не было, разве что какая-то часть тела… и как его опускают в могилу.
— Джон, давай я сяду за руль, — предложила Кейт.
Мы с Харри на многих погребениях были вместе, и я помню, как на похоронах Дома Фанелли, когда мы вышли из церкви, Харри сказал мне: «Когда коп вспоминает, что его могут убить на дежурстве, то невольно думает о каком-нибудь тупом говнюке, у которого случился счастливый день. И кто бы мог подумать, что подобное произойдет прямо здесь?»
— Джон, с тобой все в порядке? — спросила Кейт.
И еще я вспомнил мать Дома, Марион Фанелли, — она держалась с потрясающим достоинством, практически игнорируя собравшуюся толпу. Все тогда сосредоточились на вдове и детях Дома, и Харри сказал мне: «Пойдем поговорим с ней. Она осталась одна».
Это напомнило мне, что мать Харри еще жива и нужно включить ее в список тех, кого следует официально уведомить о его смерти.
Кейт уже выбралась из машины и открыла мою дверцу:
— Я сама поведу.
Я тоже вылез и пошел на ее место.
Мы поехали дальше. В полном молчании.
Небо было еще светлым, но дорога терялась в густой тени, а лес по обе стороны уже погрузился в черноту. То и дело в зарослях мелькали чьи-то блестящие глаза и какой-нибудь зверек перебегал дорогу. За поворотом в свете фар застыл олень, прежде чем рвануть в чащу.
— До управления полиции штата мы доберемся примерно через час, — заметила Кейт.
Минут через десять я ответил:
— Задание Харри не имело никакого смысла.
— Джон, выброси это из головы.
— Он мог бы перехватить и сфотографировать все машины прямо на дороге, на пути туда или обратно. Ему вовсе не требовалось забираться на территорию.
— Джон, не думай об этом. Пожалуйста. Теперь ничего уже не исправишь.
— Именно поэтому мне и нужно подумать.
Она бросила на меня взгляд:
— Ты действительно считаешь, что это Бэйн Мэдокс?
— Косвенные улики и все мои инстинкты говорят, что да. Но мне требуется больше фактов, прежде чем я его убью.
Глава 24
Мы вернулись на шоссе пятьдесят шесть, идущее на юг, обратно в сторону Саранак-Лейк и штаб-квартиры полиции штата в Рэй-Брук, или на север, к Потсдаму и к моргу, куда, наверное, уже привезли тело Харри.
Кейт хотела было повернуть налево, к Рэй-Брук, но я сказал:
— Сворачивай вправо. Поедем взглянем на Харри.
— Но, Том… — начала было она.
— Ты не сделаешь особой ошибки, если поступишь прямо противоположно тому, что приказал Том.