Адское ущелье. Канадские охотники (сборник)
Шрифт:
Можно представить себе впечатление, произведенное в этом нервном народце появлением повешенного преступника, гарцующего неспешным аллюром в сопровождении троих гигантов, одетых в индейские костюмы и до зубов вооруженных.
В мгновение ока отели опустели, обитатели салунов эвакуировались в храмы, где проповедники-добровольцы как раз призывали перед сбежавшимися прихожанами кары небесные на головы Боба и верных ему бандитов.
Толпа горожан направилась за четверкой всадников, которые остановились перед зданием суда. Окна в здании были открыты.
Только
Он услышал цоканье копыт и машинально взглянул в окно.
Он с изумлением узнал Боба Кеннеди, о казни которого ему только что доложили. Он глядел во все глаза, сомневаясь в реальности воскресения казненного. В это просто нельзя было поверить.
Однако ничто не помешало ему менее вежливо ответить на церемониальное приветствие Боба, склонившегося до самой шеи лошади.
После чего начался чисто американский диалог, ошеломляющий, но тем не менее абсолютно реальный.
– Привет, шериф! Очень рад вас видеть.
– И я также. Привет, Боб Кеннеди. Кто мне доставил удовольствие видеть вас?
– Вы – приятный джентльмен, шериф, и неподкупный чиновник.
– Благодарю вас за доброе мнение обо мне, Боб, и повторяю свой вопрос.
Толпа, полукругом выстроившаяся перед зданием суда, хранила молчание, как в театре, стараясь не пропустить ни одного слова из этой беседы.
– Вы, насколько мне стало известно, стали жертвой весьма неприятного происшествия.
– Скажите прямо, шериф, что я был легально казнен гражданами, представлявшими в ваше отсутствие закон.
– Это невозможно! – ответил опешивший шериф, тогда как в толпе послышался одобрительный шумок.
– Вы утверждаете, что этот акт был незаконным?
– Я не говорил этого, – осторожничал шериф, находившийся, видимо, в очень плохих отношениях с бдительными, но нуждавшийся в них ввиду отсутствия организованных вооруженных сил.
– Я убил, меня осудили на смерть, потом повесили именем закона… Ну, так провозгласите это перед собравшимися джентльменами.
– Ладно! Ваша казнь, хотя и проведенная в несколько ускоренном режиме, была справедливой и законной. Ну а теперь чего вы хотите?
– Отдаться под покровительство закона.
– Я не совсем вас понимаю, – продолжал шериф, стоявший у окна и жестикулировавший, как кукла из театра марионеток.
– А между тем это так просто… Следите, шериф, за моими рассуждениями. Ни вы, ни почтенные джентльмены, здесь присутствующие, не можете отрицать, что я искупил по справедливости, на чем я настаиваю, этим осуждением и моей казнью… совершенные мною убийства.
Виртуально я мертв, а если я в данный момент остаюсь в числе живых, то в этом нет ни моей вины, ни вины комитета бдительных.
Комитет повесил меня вполне добросовестно, и я их действиям не сопротивлялся. Следовательно, моя вина заглажена. А что вы об этом думаете, шериф?
– Я думаю, что мы имеем дело с очень
– Ответьте мне откровенно: если мое поведение впредь не будет предосудительным, будете ли вы продолжать преследовать меня за проступки, предшествовавшие моему повешению?
– Черт вас побери!
– Если я жив, то это случилось благодаря стечению обстоятельств, совершенно не зависящих от моей воли… Я был бы мертв, если бы не случилось чуда.
– Боб Кеннеди прав, – послышался в толпе трубный голос. – Его нельзя два раза наказывать за одно преступление, поскольку шериф сам признал, что казнь была законной. Да здравствует Боб Кеннеди!
– Ну нет! – ответил столь же зычный глас. – Надо повторно раздать карты, потому что полного искупления не произошло. Надо снова повесить нечестивца. Смерть Бобу Кеннеди!..
Мгновенно сформировались два лагеря: один благоприятствовал ковбою, другой осуждал его, как, впрочем, и его спутников, неподвижных, как конные статуи.
Для тех, кто не знает американской толпы, могло показаться, что эти чрезмерно возбужденные, кричащие, жестикулирующие люди вот-вот бросятся в рукопашную и перебьют друг дружку.
Но на самом-то деле они просто заключали пари. Зато с каким неистовством они это делали!
Оправдает шериф Боба или осудит? Или ковбоя ночью прирежут бдительные, которые любят действовать в темноте?
А размеры ставок достигали в ряде случаев весьма значительных сумм.
Боб, в свою очередь, внимательно следил за торгом, готовясь переиграть любого спорщика, решившегося установить полный контроль над ставками.
Шериф надолго задумался, пытаясь найти разумное решение.
– Ну что там, шериф? – спросил Боб, которого не оставляло благодушие. – Что вы намерены делать?
– Я думаю, дорогой мой Боб, что вам лучше всего покинуть Хелл-Гэп… Я приду в отчаянье, если с вами случится несчастье.
– Если вы гарантируете мне покровительство закона, я сам с помощью своих друзей позабочусь о собственной безопасности.
– Выходит, вы, Боб, намерены поселиться здесь?
– Мне нужно пробыть в городе по крайней мере двадцать четыре часа.
– Об этом не стоит и говорить. Охотно дам вам еще двенадцать часов, если вы обещаете покинуть нас послезавтра…
– All right [36] , шериф! Значит, договорились. Даю вам свое слово.
– А я вам – свое, Боб! В течение тридцати шести часов покровительство закона вам обеспечено. В свою очередь, надеюсь, что вы и джентльмены, ваши товарищи, окажете мне честь и примите мое гостеприимство. У меня хватит места и для людей, и для лошадей. Мы выпьем за вашу полную реабилитацию бутылочку отличного шерри-бренди.
36
All right (англ.) – хорошо; согласен.